Красавчик - [25]

Он почти поравнялись с рыбаком. Равнодушное, словно каменное лицо финна вдруг преобразилось. Злобой вспыхнули глаза и он быстро подался вперед, протянув руки.

Два прыжка в стороны, топот быстрых ног и финн остался один на тропинке, нелепо растопырив руки. С секунду он недоумевал. Громкий хохот позади передернул его всего.

Митька и Мишка издали кивали ему головами и хохотали во все горло. Финн позеленел от злости.

— Hellevetti! — грозя кулаками зарычал он.

— Поймал, чухна? — дразнился Митька.

Финн сделал было движение, точно собираясь пуститься в погоню. Но понял видно, что это было бы бесполезно, и только прокричал своим маленьким врагам, неистово грозя кулаком:

— Затам я вам, тармоеты… Рипа чужая таскать… Лодка воровать… Лютей топить… Затам… Затам…

И в ярости добавил еще какое-то ругательство. Оно у него вышло таким смешным, что мальчуганы разразились неудержимым хохотом.

— А теперь он нас ловить будет, — заметили Мишка, когда, насмеявшись вдоволь, приятели двинулись дальше.

— Пусть ловит! — беспечно ответил Митька, срывая прутик с куста. — Пещеру ему не найти, а в лесу пусть погоняется за нами — только весело будет.

Но Красавчик не мог так легко отнестись к встрече. Злобный мстительный взгляд финна врезался в память и внушал тревогу. На душе залегло скверное предчувствие, что обозленный рыбак сыграет какую-то мрачную роль в их свободной жизни.

Подходили к поселку. Митька взял у приятеля карточку художника.

— Мигуновская, 32, — прочел он. — Где это будет? Да знаешь, Миша, это кажется и будет тот самый дом, что понравился тебе.

— Где сирень и разные фигуры в саду?

— Ну да. Тут написано: «Мигуновская, 32». — Мигуновская улица и будет сейчас, как кончается дорога, а дом 32 как раз будет тот самый дом или рядом с ним… Знаю я…

— Неужели тот самый?

Мишка даже взволновался.

— Говорю я…

— Хорошо бы это было! — вырвалось у Красавчика.

Митька с изумлением посмотрел на него.

— Что же хорошего?

Мишка не знал, что ответить. Он и сам не знал что хорошего будет, если дом окажется тем самым. Просто проникнуть в чудесный дом являлось для него какой-то заветной мечтой. Странная радость наполняла его душу при одной мысли о возможности такой удачи, рождались какие-то светлые предчувствия. Красавчик даже зарумянился слегка. Он поглядел на друга мечтательным взглядом.

— Не знаю я, Митя, только мне очень хочется.

Дом оказался тот же. Едва увидели номер на чугунной решетке, как Мишка весь задрожал от волнения.

— Этот! Этот!

Он крепко ухватился за руку Митьки, и голос его звучал радостью, даже восторгом.

Митька покачал головой. Странным и непонятым казалось ему поведение Красавчика.

Он не мог уяснить причину радости, вдруг охватившей друга.

— Ну, я пойду, Миша, — сказал он. — Ты найдешь дорогу домой-то?

— Найду, а ты куда?

— Пошляюсь чуть-чуть и домой потом. Может на станцию загляну.

— На станцию? — легкая тревога проскользнула в голосе Красавчика.

Митька уловил ее и слегка нахмурился.

— Не бойся, — буркнул он, — ведь обещал я.

Мишке стало совестно. Он покраснел слегка.

— Не о том я, Митя, — смущенно произнес он. — Ну, пока прощай…

— Прощай. Так не заблудись, смотри… С дороги в лесу вторая тропка направо, а не первая, помнишь?

Это Митька прокричал уже на ходу.

— Помню, — успокоил его Мишка — Ну, прощай!

— Прощай.

Оставшись один возле калитки, Мишка снова почувствовал сильное волнение. Он чувствовал, что лицо его почему-то пылало, а руки и ноги странно дрожали Несколько минут простоял он перед запертой дверью, не решаясь прикоснуться к белой фарфоровой кнопке звонка.

Сад казался ему теперь еще роскошнее, чем в прошлый раз. Причудливые клумбы, полные цветов, заросли сирени и других каких-то кустов, осыпанных розовыми пушистыми цветами, делали сад каким-то сказочным. Белые статуи, видневшиеся из-за листвы, казались зачарованными героями волшебных сказок, а дом с резаными колоннами и башенками — дворцом, в котором обитает фея.

И долго бы стоял Мишка возле калитки, если бы в саду не показался какой-то старик, в фартуке и в фуражке, с метлой в руке. Он заметил мальчика и подошел к калитке.

— Тебе чего? — довольно недружелюбно спросил он.

Сухое коричневое лицо старика, поросшее седой бородой и усами казалось угрюмым и суровым. Седые ниточки бровей хмуро нависали над глазами.

У Мишки на минуту язык присох к гортани от волнения. Он не мог вымолвить ни звука.

— Чего глазищи пялишь? — еще строже вымолвил старик. — Кого нужно тебе здесь?

— М… мне… господина Борского… — выдавил, наконец, Мишка.

— Борского? Леонида Аполлоновича? А пошто он тебе?

Старик уже с любопытством обозревал фигуру мальчика.

Мишка, как мог, пояснил, в чем дело. Лицо старика несколько прояснилось. Ворча что-то под нос, он распахнул калитку.

— Входи.

Красавчик нерешительно сделал шаг вперед.

— Да иди, не бойся: собак нету здесь, — ободрил его старик.

Он шел за стариком почти машинально. Голова его была словно в тумане каком—то, он ничего не видел и не слышал. Пошел вслед за провожатым по каким-то ступенькам и очнулся только тогда, когда очутился в сенях, наедине с какой-то высокой плотной женщиной.

Старик исчез. Женщина же ворчала, ни к кому не обращаясь: