Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной - [6]

.

Безусловно, внимательный взгляд писателя-математика показал те черты характера будущего императора, которые рельефно проявились в дальнейшем. И потом, если верить психологам, характер человека, его натура формируются примерно к 5–7 годам, дальше уже идет шлифовка отдельных черт характера. Порошин замечает, что великий князь «вдруг влюбляется почти в человека», но так же быстро остывает. Его расположение легко заслужить, но так же легко потерять. Эта черта характера в дальнейшем сильно повредит уже императору Павлу: никто не будет уверен в его благорасположении. В молодости эту черту характера явно никто не стремился корректировать. Великий князь Павел прекрасно осознавал свое будущее предназначение и хотел, чтобы и окружающие это признавали, причем публично. Известна история посещения театра цесаревичем, когда он был недоволен, что зрители партера хлопали тогда, когда он не изволил. Павел Петрович размышлял, что хорошо бы «их выслать вон». И конечно, никто ему и здесь не объяснил, что подобная мелочная регламентация неприемлема в такой ситуации.

Порошин и другие современники замечали нетерпеливость великого князя Павла – явно сказывался холерический темперамент. В записи от 20 декабря 1764 г. Порошин описывает присутствие цесаревича на вечере у Екатерины II: «Сперва весел был… наконец, скучилось ему. Зачал подзывать Никиту Ивановича домой… Зачал великий князь с ножки на ножку переступать, подмигивать и смотреть на плафон, чтобы скрыть нетерпение». Конечно, Павел был еще юн, но он слишком явно выказывал свое нетерпение, не давая себе труда скрыть эмоции. Его наставники хоть и журили его за такое поведение, но он же был наследник престола и поэтому мог себе такое позволить.

Терпению и умению контролировать свои эмоции Павел I так и не научился. Очевидно, что умение не просто контролировать свои истинные эмоции, но демонстрировать «необходимое» настроение является одним из неотъемлемых качеств политика. Увы, Павел был его начисто лишен. Н.К. Шильдер считал, что это ему стоило жизни. Так, в последний день жизни императора руководитель заговора П.А. Пален не желал допустить до него известного иезуита Габриеля Грубера. Зная нетерпеливый характер Павла, перед самым разводом войск, пропустить или опоздать на который Павел не мог, Пален буквально завалил монарха докладами. Поэтому император, будучи уже в состоянии раздражения, категорически отказался принимать Грубера. Е. Грубер был родом из Вены, получил прекрасное образование и уже в 15 лет вступил в орден иезуитов. После его роспуска в 1773 г. работал инженером при дворе австрийского императора Иосифа II, автор ряда архитектурных сооружений. С 1784 г. он перебрался в Российскую империю и преподавал в Полоцкой иезуитской коллегии. О его деятельности знала Екатерина II, Павел также отнесся к нему благосклонно, тем более что Грубер смог избавить жену Павла Марию Федоровну от зубных болей. В июне 1799 г. Грубер обратился к императору Павлу с просьбой просить папу римского о призвании ордена иезуитов в Российской империи (чем они хуже ордена святого Иоанна Иерусалимского, которому так покровительствовал Павел I). В августе 1800 г. Павел I исполнил просьбу Грубера и направил письмо папе римскому, получил положительный ответ как раз в марте 1801 г. Кто знает, как мог отблагодарить императора иезуит Грубер!

Очень рано в великом князе проявилась такая черта, как упрямство. Порошин описывает эпизод, как Павел страшно разозлился, когда его камердинер не принес ему старый зеленый бархатный кафтан, сославшись на то, что он уже потерял вид. Мальчик просто впал в неистовство, что его приказание не было выполнено сразу, и не принимал никакие разумные аргументы. Подобные эпизоды встречались на протяжении всей его жизни.

Вспыльчивость великого князя и его нетерпимость к малейшим проявлениям невнимания к его персоне замечали современники. Федор Ростопчин в переписке с Семеном Воронцовым так оценивал цесаревича в 1793 г.: «Малейшее опоздание, малейшее противоречие выводит его из себя, и он воспаляется гневом. Замечательно, что он никогда не осознает своих ошибок и продолжает сердиться на тех, кого обидел»[25]. Через два года, после длительного общения с Павлом Петровичем, Ростопчин делает вывод: «Зная лучше, чем кто-либо другой, сколь изменчив его нрав, я не очень доверял тем чувствам, которые он высказывал в данную минуту, и делал все возможное для того, чтобы он не слишком приблизил меня к своей особе»[26].

Другой мемуарист, Шарль Массон, так описывает нетерпение уже императора Павла I: «Случилось ему ехать из Царского Села в Гатчину… Вдруг, вспомнив что-то, Павел сказал кучеру сию секунду возвращаться. Кучер: «Минутой позже, государь! Дорога здесь слишком узкая». Павел: «Как, негодяй! Ты не хочешь повернуть тотчас же?» Кучер вместо ответа поспешил доехать до места, где можно было повернуть. Между тем Павел кинулся к дверцам кареты, подозвал берейтора, приказал ему наказать и арестовать мятежного кучера»[27]. При всем этом ни великого князя, ни в последующим императора Павла I никто не называл злым, но указания на его взбалмошность и даже сумасшествие и тому подобное можно встретить во многих воспоминаниях того времени. Сюда стоит добавить еще и указание на мнительность Павла Петровича, веру в приметы.