Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [32]

Контрреволюционным вожакам удалось активизировать ревизионистские элементы в ПОРП. Как говорил позже, в 1982 г., член Политбюро, секретарь ЦК ПОРП К. Барчиковский, «под давлением антисоциалистической оппозиции в партии возникли центробежные силы. Особенно были опасны правые, ревизионистские силы, так называемые «горизонтальные структуры», которые пытались консолидироваться в устойчивую фракцию». Они упорно внедряли в сознание членов ПОРП капитулянтскую идею о «трёх силах» на политической арене страны (ПОРП, «Солидарность», церковь), между которыми необходимо-де достигнуть соглашения и превратить их в ходе «борьбы за обновлённый социализм» из оппонентов в партнёров. Идейные и политические шатания явственно проявились также и в Демократической, и в Объединённой крестьянской партиях.

Под флагом «Солидарности» контрреволюцией был создан достаточно мощный идеологический аппарат. Тираж центрального органа «Солидарности» — еженедельника того же названия — достиг 500 тыс. экземпляров. Выходили и другие легальные и нелегальные издания. Еженедельно из Варшавы «Солидарностью» рассылалось 650 магнитофонных кассет с 90-минутной программой, которая транслировалась через заводские радиоузлы. Широкий размах приняли антиправительственные демонстрации чисто политической окраски, подчас переходящие в серьёзные беспорядки.

В целом вплоть до середины лета 1981 г. ПОРП и другие социалистические силы находились в обороне, допуская серьёзные и постоянные уступки контрреволюционным силам[81].

Как видим, дестабилизирующая деятельность антисоциалистических сил, выступавших под легальной вывеской «Солидарности», на первом этапе намеченной ими программы принесла свои немалые «плоды» как в экономической, так и в политической сферах.

Но означает ли это, что контрреволюция добилась всего, чего хотела? Разумеется, нет.

Коскоровские стратеги всячески стремились к тому, чтобы в ПОРП возобладало «реформистское направление», т. е. курс на примирение и соглашение с контрреволюцией. Но, несмотря на то что в партии весьма отчётливо проявились признаки фракционности и к моменту IX Чрезвычайного съезда (июль 1981 г.) в ней действовали активные сторонники «Солидарности», расколоть ПОРП не удалось.

Однако надежды на победу в «Солидарности» «здорового крыла» и на возможность соглашения с ним ещё оставались. Полностью взвешенные и чёткие суждения о сущности «Солидарности» возобладали среди польских коммунистов лишь после того, как «профобъединение» в сентябре — октябре 1981 г. провело свой съезд, обнаруживший окончательно «кто есть кто». Как писала «Трибуна люду» в июле 1983 г., «во время IX съезда партия хорошо знала, чего не надо делать, но ещё мало знала, что следует делать».

Во всяком случае, IX съезд открыл полосу сплочения членов партии вокруг выдвинутой им конструктивной программы нормализации положения в стране. После съезда они начали ещё глубже осознавать тот факт, что политический процесс идёт к открытой контрреволюции. Миф о «Солидарности» был развеян.

Настрой подавляющего большинства делегатов в условиях растущих угроз контрреволюции как нельзя лучше отражал лозунг, начертанный в зале съезда: «Мы будем защищать социализм, как независимость Польши!». А это означало, что IX съезд ПОРП стал важной вехой в постепенном изменении соотношения противоборствующих сил[82]. «Но партия тогда, — как сказал В. Ярузельский на Всепольской партийной конференции в марте 1984 г., — не настолько восстановила силы и общественное доверие, чтобы сразу изменить положение»[83].

Далее. Антисоциалистической оппозиции не удалось нарушить союз Объединённой крестьянской и Демократической партий с ПОРП. Не поддались давлению антисоциалистических центров и многие деятели общественно-религиозных союзов и объединений, выступив против разгула анархии в стране.

Принципиально существенным был и тот факт, что продолжали функционировать, и небезуспешно, социалистические оппоненты «Солидарности» — отраслевые и автономные профсоюзы, разделявшие позиции ПОРП и народной власти. Как уже отмечалось, во Всепольскую комиссию сотрудничества отраслевых профсоюзов входило 24 организации. Особенно быстро рос профсоюз строителей. С января по сентябрь 1981 г. количество его членов увеличилось с 200 до 500 тысяч человек[84].

Не удалось в той мере, в какой предполагалось, дестабилизировать государственный аппарат. Вне разлагающего влияния экстремистских лидеров «Солидарности» оставались армия, органы безопасности.

Расчёт контрреволюции на безоговорочную поддержку католической церковью всех ее акций также не оправдался. Церковь по-прежнему предпочитала позицию «посредника». Именно в связи с этим КОС — КОР оттеснил на второй план группу католических советников «Солидарности»[85].

Но все же руководители контрреволюции посчитали, что общий баланс сил к осени 1981 г. склоняется в их пользу, и сочли возможным перейти к следующему этапу «тихой» контрреволюции[86].

Первые признаки такого поворота обозначились ещё летом 1981 г., когда из лексикона руководителей «Солидарности» вдруг исчезли слово «социализм» и призывы к его «улучшению», «обновлению», «возрождению». Более того, стало даже модным в элитарных слоях «Солидарности» заявлять о полном неприятии социализма. Популярный в кругах «профобъединения» публицист Киселевский писал в июне 1981 г. на страницах еженедельника «Солидарность»: «Все у нас, исходя, быть может, из тактических соображений, высказываются за социализм, однако никто (возможно, тоже тактика) точно не говорит, как он понимает этот социализм и где видит его границы. Лично я нахожусь, — заключает автор, — в лучшей ситуации, ибо многократно открыто утверждал, что не являюсь и никогда не являлся сторонником социализма или коллективизма».