Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [21]

Совершенно очевидно, что катастрофические неудачи в экономике, положившие начало полосе кризисного развития, не были результатом простого просчёта планирующих органов ПНР. Они восходят к источникам принципиально иного порядка.

Главной причиной разительного контраста, между первым и вторым пятилетиями 70-х гг. была, как подчёркивают и польские коммунисты, глубоко ошибочная «стратегия ускоренного развития», предложенная партийно-государственным руководством страны во главе с Э. Тереком и принятая в самом начале 70-х гг. на VI съезде ПОРП. В отличие от всех других социалистических стран Европы, искавших главные резервы и рычаги интенсификации производства в мобилизации прежде всего собственных внутренних возможностей, в поиске новых методов повышения эффективности хозяйственного механизма, в углублении интеграции в рамках СЭВ, польская «стратегия ускоренного развития» видела пути решения назревших проблем в ином. Прежде всего, в самом широком использовании торгово-финансовой конъюнктуры, сложившейся в самом начале 70-х гг. на мировом капиталистическом рынке в условиях начавшейся разрядки. Главная ставка в «стратегии ускоренного развития» была сделана на массированные закупки техники и технологии в странах Запада. В масштабном импорте, стало быть, усматривался «главный фактор» динамичного развития страны, путь быстрого решения проблем экономической интенсификации[50].

Такой расчёт, основанный на сиюминутном прагматизме, был достаточно элементарен: путём массовых закупок (в кредит и с помощью займов) новейшего западного оборудования и технологии и использования на вновь построенных предприятиях собственной квалифицированной рабочей силы организовать широкое производство новейшей продукции для реализации её в основном на мировом капиталистическом рынке. Затраты в этом случае, как полагали, быстро окупятся, и Польша сможет в самые сжатые сроки не только вернуть долги, но и получить значительные дивиденды. Польский путь, напыщенно названный «второй индустриализацией» страны, порождённый чисто технократическим, а не марксистским экономическим подходом к проблемам промышленной реконструкции, крайне быстро — уже в 1974–1975 гг., когда на Западе разразился самый крупный за послевоенное время экономический кризис, — начал обнаруживать свою несостоятельность. Это был типично волюнтаристский курс, чреватый серьёзными опасностями, даже если рассматривать его в чисто экономическом аспекте, не говоря уже о политических последствиях. Строить долговременную социально-экономическую стратегию социалистической страны на чисто конъюнктурных факторах, благоприятно сложившихся в тот момент в мировом капиталистическом хозяйстве, было более чем рискованным делом. Однако польское руководство, несмотря на неоднократные и настойчивые товарищеские предостережения КПСС, других братских партий социалистических стран относительно такого непродуманного курса, приступило в 1971 г. к реализации своей новой экономической стратегии. Как и следовало ожидать, амбициозные проекты быстрого наращивания экспорта польских промышленных изделий на западные рынки потерпели фиаско[51].

Не менее утопичной «стратегия ускоренного развития» была и в той её части, которая касалась обеспечения населения качественным питанием. Проблемой достижения такого уровня и качества питания, которые соответствуют рациональным научным нормам, заняты все социалистические страны. В основе её решения лежит, как известно, интенсификация крупного кооперативного и государственного сельскохозяйственного производства, перевод его на индустриальную основу. Именно в этом направлении работали и работают социалистические страны Европы — члены СЭВ.

Однако в ПНР, где сельскохозяйственное производство в основном базируется на единоличных мелких крестьянских хозяйствах (в 1979 г. они давали 88,1 процента валовой продукции при среднем размере хозяйства 5,4 га), этот эффективный путь подъёма продуктивности аграрного сектора был практически закрыт[52].

Поэтому тогдашнее польское партийно-государственное руководство избрало иную альтернативу, сулившую, на его взгляд, быстрое решение продовольственной проблемы, качественное улучшение питания населения без перемен в социально-экономическом облике деревни[53]. Было решено, на основе опять же массированного импорта с Запада, прежде всего из США, зерна и других кормовых культур, развивать мясное животноводство преимущественно в частных крестьянских хозяйствах. С 1971 по 1976 г. их импорт на кредитной основе был увеличен с 2,5 до 6 млн. тонн. Результаты оказались «рекордными»: за пять лет потребление мяса в расчёте на каждого жителя увеличилось сразу на 30 процентов. Однако очень дорогой ценой. Не только быстро возрастала задолженность западным банкам, но и не замедлили сказаться неблагоприятные социально-политические последствия такой линии. «В аграрной политике, — писал в августе 1983 г. главный редактор журнала ЦК ПОРП «Нове дроги» С. Вроньский, — курс на специализацию индивидуальных хозяйств опирался на поддержку богатеющего крестьянина, субсидируемого значительными кредитами. Этот слой крестьян, составляющий меньшинство сельского населения, не мог стать политической опорой власти, несмотря на полученные льготы. Именно из этой среды противник набирал актив для оппозиционных организаций»