Крах капитализма В Европе - [2]

Об'яснение этому мы можем найти в следующем: самый факт мировой войны был проявлением глубокого кризиса в капитализме. Если перед этим капитализм только завоевывал мир, в котором были еще в наличности места, незатронутые его щупальцами, то теперь дело шло лишь о том, как поделить уже завоеванный мир. Одна часть капиталистического целого могла развиваться дальше лишь путем разгрома другой своей части; капитализм начал терзать свое собственное тело. В сущности ответ на вопрос отчасти уже заключается в ответе на другой вопрос: каковы были экономические корни мировой войны. Продукция капиталистического хозяйства Европы перед войной была наивысшей продукцией европейского капитализма вообще. После войны капиталистические страны были в состоянии лишь иначе перераспределить основные условия всякого промышленного производства, но не могли создать более расширенного базиса для него. В самом деле: несколько рынков от Германии перешло к Франции, но не увеличилось число рынков и их емкость вообще. Один-другой источник сырья перешел от Англии к Америке, но не увеличилось ни источников сырья, ни самого сырья. Капитализм попал в порочный круг. Этого не было в десятилетия, предшествовавшие войне, потому что тогда еще были нераспределенные рынки и новые источники сырья, на основе которых капиталистическое хозяйство делало свой очередной скачок вперед. Эти новые источники сырья и рынки сбыта позволяли капитализму взбираться на следующую, более высокую ступень расширенного производства, а это расширенное производство само создавало в известной степени новые рынки и предпосылку к дальнейшему развитию. Что же касается избыточного населения, которое либо накоплялось в европейской деревне, либо составлялось из кадров мелкой буржуазии, разоряемой капитализмом, и в то же время не находящей себе работы в его системе, то все эти массы плыли в Америку по каналам эмиграции. Перед войной ежегодно Европа выбрасывала из своих пределов от 800.000 до 1.000.000 эмигрантов. Поскольку эта эмиграция направлялась на новые земли Америки, поскольку мы имели здесь дело с таким стихийным перераспределением производительных сил в мировом хозяйстве, которое означало расширение базы мирового капитализма: новые площади земли под обработкой, новые массы хлеба и сырья, новые слои платеже-способных покупателей для продуктов в промышленности. Во время войны и после войны эмиграция прекратилась; наоборот, в ряд стран, как в Польшу и Чехо-Словакию, началось обратное движение эмигрантов, для которых, увы, – не было в Европе ни работы, ни хлеба, ни земли.

Капитализм запутался в собственных противоречиях в погоне за прибылью, частная собственность на орудия производства, свобода хозяйствования и инициативы, конкуренция – были сильнейшими стимулами экономического развития в той фазе капитализма, когда мир еще не был разобран до последней колонии, когда были запасные отводные каналы для избыточного населения, когда даже небольшое расширение сырьевых источников и рынков сбыта означало весьма значительное расширение промышленности. Все эти возможности уменьшились. С другой стороны земледелие в системе мирового хозяйства, вообще, не поспевало за развитием промышленности. Влача за собой остатки средневековых способов производства, скованное институтом частной собственности не только на орудия производства, но и на само средство приложения земледельческого труда, т.-е. скованное частной собственностью на землю, земледелие не могло поспеть в погоне за разбежавшейся промышленностью и не успевало пропорционально с ее развитием увеличивать продукцию сырья и хлеба с минимальными затратами труда. Если б эта задача была разрешена капиталистическим земледелием – это обеспечило бы непрерывность промышленного развития при ином перераспределении производительных сил между индустрией и земледелием. Но на основе капиталистического способа производства это оказалось невозможным, клапан в виде быстро прогрессирующего земледелия не мог быть открыт, и отдельные части капиталистического организма бросились искать выхода во взаимном истреблении друг друга. В результате, имея такую закупорку в области сельского хозяйства, капитализм стал больше развивать свои отрицательные стороны, которые стали перевешивать его прогрессивные тенденции. То, что на одном полюсе он достигал на основе конкуренции, свободы хозяйственной деятельности и инициативы, то он губил на другом полюсе в мировой войне, в кризисах и массовой безработице.

Во время войны, и непосредственно после нее, не только все буржуазные круги, но также и большинство социалистов полагали, что мировая война была хотя и неслыханно огромным, но все же лишь потрясением капитализма, а не началом его гибели. Казалось, что мировая война 1914-1918 г.г. принципиально мало отличается от предшествовавших ей империалистических войн, что разница здесь только в размере. Большинство полагало, что на основе нового соотношения сил и нового передела мира капитализм снова начнет свое поступательное движение вперед после кратковременного упадка и регресса. Но годы после мировой войны показали, что период расцвета капитализма, его высший пункт – уже позади. Для всех делалось все более и более ясным, что уже самый факт войны был свидетельством тупика, в который попал капитализм. Он мог перекидывать из рук одних наций в руки других наличные и определенно ограниченные источники сырья и рынки сбыта, но не мог их уже увеличивать на почве капиталистического производства. Наоборот, как раз это самое перебрасывание само уже было сильнейшим стимулом к распаду капиталистических связей в мировом хозяйстве; оно сбросило все хозяйство мира на более низшую ступень в сравнении с периодом перед войной.