Крах капитализма В Европе - [5]

Наоборот, там где рабочие правительства, под давлением пролетарских низов, пытались реально приступить к регулированию производства и распределения и к серьезному ограничению доходов имущих классов, там они встречали отчаянное сопротивление, открытое неповиновение имущих классов и толкали буржуазию и помещиков отстаивать свои интересы с оружием в руках. В результате рабочее правительство дало возможность пролетариату лишь лучше подготовиться к действительному завоеванию власти, втянуть в борьбу отсталые слои, сплотить их, разоблачить на практике реформистов до конца и бесповоротно. Рабочее правительство таким образом не только не решило центральную проблему всей классовой борьбы двадцатого века, т.-е. не дало развязки в борьбе труда с капиталом, а лишь отодвинуло эту развязку конфликта на несколько лет. Оказалось, что осуществить важнейшие и назревшие мероприятия в духе государственного капитализма не только не способен сам капитализм в лице буржуазной власти, но не в состоянии и рабочее правительство, получившее эту власть не в итоге победоносной гражданской войны пролетариата, а в результате отступательного маневра буржуазии. Даже для сколько-нибудь серьезных мероприятий в духе государственного капитализма необходима была почва, расчищенная классовой войной; необходимо было сбить буржуазию и все так называемые привилегированные классы с их основных позиций и заставить их повиноваться пролетариату. Неповиновение рабочему правительству и злобно-ироническое отношение к нему было характерным для европейской буржуазии этого периода. Буржуазия не принимала этого правительства в серьез, что было вполне естественно, поскольку историческая задача этого правительства заключалась не в нажиме на буржуазию, а в защите ее от пролетарской революции. Если вспомнить, что в России подобное отношение к пролетарской власти имело место даже первое время после октябрьской революции, т.-е. после фактического завоевания диктатуры пролетариата, то чего ж другого можно было ожидать от еще непобежденной буржуазии Запада. В результате такого отношения буржуазии к рабочему правительству, которое она рассматривала как правительство своего маневра, не только не была экспроприирована крупная земельная собственность, не только не были национализированы важнейшие отрасли промышленности и не удавалось сколько-нибудь сносное регулирование хозяйственной жизни и движения цен, но и даже обыкновенные налоги не уплачивались аккуратно имущими классами. Это сопротивление буржуазии с одной стороны не давало никакой возможности даже приступить к ликвидации того кризиса, который выплеснул на поверхность рабочее правительство в первом своем этапе. А с другой стороны это сопротивление страшно озлобляло массы пролетариата, которые в серьез хотели иметь настоящую, а не маргариновую рабочую власть, которые в серьез хотели провести свою программу государственного капитализма и для которых позиция рабочего правительства была позицией дальнейшего наступления. В обстановке все более накалявшейся атмосферы классовой борьбы массы быстро левели и все энергичнее требовали от своих вождей решительных действий.

Но реформисты не были способны к таким действиям и никогда не собирались в серьез вести борьбу с буржуазией, поскольку дело идет, по крайней мере, об их руководящих элементах. Вообще же среди реформистов, включая сюда и их низы, оформилось три течения. Первое – за саботаж борьбы с капитализмом и за отговаривание рабочих от решительных действий. Второе течение – было за осуществление всех назревших мероприятий, направленных против имущих классов и против анархии в производстве и распределении. Но эта группа надеялась "уговорить" имущие классы уступить без боя. Наконец, третья группа явно разочаровалась в реформизме и быстрыми шагами шла на слияние с коммунистами. К первым двум группам принадлежала почти вся профсоюзная и партийная бюрократия реформистов, а также почти вся реформистская интеллигенция, в то время как к последней группе тяготела подавляющая часть рядовой массы реформистских партий и профессиональных союзов. Этот сдвиг рабочих масс влево особенно ярко выступал при всяких очередных перевыборах в профессиональных союзах и в Советах рабочих депутатов. Надо сказать, что одновременно с переходом власти к рабочим партиям во всех странах Запада, где этот переход совершился с большим энтузиазмом, были созданы Советы рабочих и батрацких депутатов. В начале реформисты имели в этих Советах, как и в профессиональных союзах, прочное большинство.

Казалось, что Советы в данной стадии – это лишь экстраординарная форма удержания масс в руках реформистов, а через них, в повиновении капиталу, поскольку обычных мер при росте возбуждения и недовольства было уже недостаточно. Но советская форма сама в себе содержала лекарство от реформистской болезни пролетариата. Уже реформистские советы носили в себе семя будущих революционных советов. Господство реформистов в советах было не вечным и даже не особенно долговечным, хотя они здесь царили значительно дольше, чем в России на промежутке между февралем и октябрем 1919 года. В этом периоде было две характерных и знаменательных даты. Первая, это когда в центральном городе центральной страны Европы – в Берлине на выборах в Совет потерпели поражение соглашатели с буржуазией и победили коммунисты. Вторая дата – победа коммунистов на очередном всегерманском с'езде советов, на котором всегда принимали участие также и делегаты Австрии. Еще раньше было завоевано коммунистами большинство в Советах рабочих и крестьянских депутатов в Болгарии. Реформисты оказывали отчаяннейшее сопротивление на всех стадиях выталкивания их из рабочего движения. Между прочим, когда они имели большинство в Советах, их рабочее правительство фактически было ответственно перед советами рабочих депутатов. Парламенты хотя и не были распущены и самый институт парламентаризма не был отменен, тем не менее они влачили жалкое существование, в качестве каких-то рудиментарных органов. Когда же реформисты потеряли большинство в Советах, они вдруг вспомнили, что собственно настоящей "законной" властью в каждой стране являются не центральные исполнительные комитеты Советов и не с'езды советов рабочих депутатов, а "всенародно" избранные парламенты. Это просветление в области государственного права наступало с реформистами с астрономической точностью всюду, где они теряли большинство в Советах. Но эта потеря ими большинства вела и к другим последствиям, которые побуждали контр-революцию выступать более активно и группироваться вокруг парламентов: Советы с коммунистическим большинством всюду переходили к активным действиям. Прежде всего, они оттесняли муниципалитеты от важнейших функций местного самоуправления, за исключением отчасти тех случаев, где муниципалитеты также были коммунистическими. Они начинали нажим на буржуазию в области квартирной, местного обложения, трудовой повинности и т. д. Все это заставило буржуазию перейти к открытой борьбе с советами. Естественными национальными центрами этой борьбы сделались теперь парламенты. Эти парламенты влачили жалкое существование, напоминая спущенные флаги в тихую погоду, когда ветер классовой борьбы не вздымал их кверху.