Крах - [39]

Мы глядели друг на друга.

— Это… это?..

— Да.

— И кто этот молодой человек?

— Мой сын Мартин.

Доктор вместе с фельдшером остались рядом со мной. Другой полисмен тихо попросил окружавших людей вернуться в прихожую. Я слышал их перешептывание, похожее на приглушенную печальную песнь подземелья. Было невероятно трудно заставить тело Мартина передвигаться при помощи моих рук. Но мне осторожно и мягко помогали доктор со своими подручными. Потом я остался с полицейским, и мы с трудом взбирались по ступенькам к квартире. Дверь была открыта. Кроме моей сброшенной одежды, не было ни следа пребывания в этой комнате людей.

— Можно я оденусь?

Полицейский оглядел мое обнаженное тело, сжатое тесным красным плащом, и кивнул.

— Мы должны взять у вас заявление… позже, сэр. Мы бы хотели сделать это в полицейском участке.

— Да-да, конечно. Мне нужно поговорить с моей женой. Это жизненно важно.

— Я понимаю, сэр. — Он огляделся — Кажется, здесь нет телефона.

— Нет.

— Чья это квартира, сэр?

— Невесты моего сына.

— И как ее имя?

— Анна Бартон.

— Это была та молодая леди, которая покинула здание, когда мы приехали?

Полисмен, допрашивавший группу внизу, присоединился к нам.

— Да.

— Она не могла жить здесь долго. Тут ничего нет.

— Она живет не в этой квартире.

Они ждали. Я закончил одеваться.

— Мы знаем, это была случайность, сэр. Два свидетеля подтверждают, что ваш сын упал назад через перила. Они говорят, что вы не прикасались к нему.

— Нет.

— Что вы здесь делали, сэр?

— Я был с Анной Бартон.

— Невестой вашего сына?

— Да.

— Сэр. Я обязан задать вам вопрос. Вы были обнажены…

— Мисс Бартон и я… — Мне было трудно продолжать. Не было слов, которыми я мог обозначить это.

— Мы понимаем, сэр.

— Ваш сын ничего не подозревал до сегодняшнего вечера?

— Конечно, нет.

— Как он узнал о том, что вы находитесь тут?

— Я не знаю. Я просто не знаю.

— А где мисс Бартон сейчас?

— Не знаю. Она только что ушла. Только что прошла мимо вас.

— Она была в состоянии шока. Мы должны постараться найти ее.

— Представления не имею, куда она могла пойти. Может быть, обратно в их дом.

— В чей дом?

— Анны и Мартина. Они только что купили дом. Они были помолвлены.

— И когда они планировали пожениться?

— Завтра.

Наступила долгая тишина.

— Давайте отправимся в участок прямо сейчас, сэр.

Я позвонил Ингрид из полицейского участка. Ответила Салли.

— Ты можешь ничего не говорить. Анна была здесь.

— О Боже! Где она сейчас?

— В Велингтоне, с Вилбуром.

— С Вилбуром?

— У него сегодня вечером был сердечный приступ. Мартин звонил раньше, он пытался разыскать Анну. — Она сделала паузу — Я рассказала Анне о Вилбуре, и она отправилась немедленно.

— Твоя мама там?

— Да. Прошу, не разговаривай с ней. Не сейчас.

— Салли. О, Салли.

— Мы с мамой хотим увидеть тело Мартина. Она отчаянно рвется к нему.

Я повернулся к полисмену.

— В какой госпиталь увезли тело моего сына?

— В Мидлсекс.

Я передал Салли.

— Теперь послушай, прошу тебя, пожалуйста, не надо ехать. Я сам проведу опознание. Я клянусь, я возьму вас завтра. Убеди твою мать подождать. Сейчас это самое важное. Прошу тебя, Салли, сделай это.

— Я постараюсь. Постараюсь. Анна сумасшедшая — ты знаешь это, так ведь?

— Нет, нет, Салли, она не сумасшедшая.

— У нее с собой была дорожная сумка. Она сказала, что навестит Вилбура и затем уедет в Париж.

— «Я всегда была готова к полету — это ее слова — к моему медовому месяцу». Она мне улыбалась. Ты можешь в это поверить? Она улыбалась. Если она не сумасшедшая, она дьявол…

— О, Салли, Салли. Они ни то, ни другое.

— Что же тогда? Она привела вас обоих — и тебя, и Мартина — к разрушению.

— Она сказала вашей матери все?

— Я не знаю. Есть некоторые вещи, о которых мама не хочет рассказывать. А я не могу расспрашивать. Но я могу догадываться.

— Не думаю, что можешь, Салли. Я приеду домой позже.

— Не надо. Пожалуйста.

— Я приеду, Салли. Я должен. Позже. — Я повесил трубку.

— Моя жена знает.

— Да, сэр. Я слышал.

Я сидел в маленьком офисе с высоким абсолютно седым человеком, инспектором Дуненом. Он выглядел утомленным и добрым. Возможно, доброта была его реакцией на бесконечно повторяющуюся человеческую глупость и безумие. Как мне хотелось в этот момент быть инспектором Дуненом!

Я подписал заявление. Ко мне осталось несколько вопросов.

— Как долго продолжались ваши отношения с…?

— …Анной. Четыре месяца.

— Как давно вы знаете ее?

— Это началось немедленно. С первой же встречи.

— Ваш сын не подозревал об этом?

— Не подозревал никто.

— Никто?

— Только один человек. Отчим Анны, Вилбур. О Господи, у него же был сердечный приступ. Он в Велингтоне. Вот почему Мартин искал Анну? Могу я позвонить?

— Да, сэр, конечно. — Он подошел к двери, и кто-то соединил с Велингтоном. Я выяснил, в каком отделении лежал Вилбур, и поговорил со старшей сестрой. Это был короткий и успокоительный разговор. Вилбур не нуждался в интенсивной терапии — три дня в госпитале, и затем ему полагался долгий отдых. Это была тяжелая сердечная атака.

— Как ваш сын узнал, что вы оба были по этому адресу?

— Он не мог знать. Как раз этого я не понимаю. Он ничего не знал об этой квартире.

— У него не было ключа. Он взломал замок, — заметил инспектор Дунен.