Крадущийся во тьме - [81]

«Интересно, человека или тварь?..» – подумал Никита, но проверять, естественно, не стал.

– Там сидит хмырь? – спросил Ворон, кивнув на кабину.

– Угу.

– Меня интересует его жертва, но лезть удовлетворять любопытство как-то не хочется. – Сталкер обошел «КамАЗ» по широкой дуге, снял с плеча автомат и, сев на корточки у «дыры», всмотрелся в сумрак.

– А… – начал Никита, но не успел договорить, прерванный автоматной очередью и раздавшимся вслед за ней громким крысиным визгом.

Ворон успел отскочить в последнюю секунду, чудом увернувшись от тонкой и хрупкой на вид лапы, покрытой синеватой кожей без шерсти и снабженной длинными загнутыми когтями. Он запнулся, откатился в сторону, вновь вскидывая автомат, когда тварь вылезла целиком: огромная, с клочьями свисающей шерстью, с лысой головой и хвостом, покрытыми глубокими гниющими язвами малинового и изумрудного цветов.

Никита шумно выдохнул, смиряя тошноту, подкатившую к горлу, и схватился за «Чиж».

– Либо бей в глаз, либо не стреляй вовсе! – выкрикнул Ворон, производя несколько выстрелов. Он-то попадал точно в голову – по глазам, носу и пасти, – только тварь это почему-то не останавливало. Морда превращалась в кровавое месиво с проступающим на поверхность бело-серым черепом и гноем, срывающимся на асфальт буро-желтыми каплями и тотчас начинающим дымиться.

– Зомбокрыс какой-то! – то ли в отчаянии, то ли в безумном припадке веселья выкрикнул Никита.

– Просто поджидала долго, – выдохнул Ворон. – Считай, на границе несколько часов просидела. – Он ловко увернулся от зубов и, вытащив из сапога нож, резанул тварь по лапе.

Никита ухватился за уши, казалось, барабанные перепонки не выдержат такого воя. Где-то поблизости раздались выстрелы. Он не сразу сообразил, что прозвучали они за стеной.

– Лезь! – закричал Ворон. – Немедленно! И ори, чтобы не стреляли.

– А если там… – Никита не договорил, мотнул головой и понесся к лазу. Бывают моменты, когда лучше ни о чем не думать и ничего не предполагать. Именно такой сейчас и настал.

Влезая в «дыру» со всей доступной ему скоростью, он вопил, как только мог. Маячивший впереди овал бледного неба был единственным, к чему он стремился, – светом в конце тоннеля, путеводной звездой, самой жизнью. Кто-то, высунувшись из этого света, ухватил его за руки и потянул, Никита забился, заорал пуще прежнего и принялся лягаться, пока ему не врезали по лицу, не оттащили подальше от «дыры» и не уложили ничком на асфальт, больно заломив руки. Силы оставили его тотчас, и стало совершенно безразлично – кто, откуда, почему и что будет дальше. Наплевать оказалось даже на автоматную очередь, раздавшуюся за спиной, писк и грохот.

Никита кое-как пришел в себя, только когда наступила тишина. Поначалу она воспринялась гробовой, затем в уши вплыли голоса и заразительный звонкий смех, настолько не вязавшийся ни с ситуацией вообще, ни с произошедшим, что Никита приподнялся и оглянулся. Никто ему не стал мешать, хотя руки за спиной сдерживали наручники.

Ворон сидел в нескольких метрах от него: по-турецки и с таким видом, словно главный гость на празднике жизни. Руки ему сковали впереди, что, казалось, сталкеру совершенно не мешало, как и стоящий над ним спецназовец с автоматом.

– Ну, вот что ты ржешь, а? – устало проговорил тот. – Может, добавить?

На скуле Ворона алела свежая ссадина, он потянулся было к ней руками, но остановил движение и поморщился:

– Нет уж, воздержись. Говорю ж: свои.

Спецназовец – высокий, за два метра ростом – покачал головой и уселся рядом со сталкером, снял шлем, до этого момента скрывавший его лицо.

– А если бы мы этот лаз гранатами закидали?

– Кому лаз, а кому и вылаз, – заметил Ворон и вздохнул. – А вы это и сделали. Спасибо, кстати. Есть версия, что вся та гадость, которая за нами полезла, регулярно распространялась по ближайшему Подмосковью.

– Да ну?.. – Спецназовец поморщился. Лицо у него было широкое, открытое, с курносым носом и ямочками на щеках. Эдакий герой русских народных сказок. Еще и светловолосый. Жаль, Никита не мог определить издали цвет глаз, хотя, по здравому рассуждению, тот его и не волновал вовсе.

– Об убийствах сталкеров слышал? Ну, вот тебе исполнители, – тем временем продолжал Ворон.

– Так ведь… Никогда такого не было, чтоб твари из Периметра лезли. Они хоть разлагаются без последствий?

– Ты Шувалову позвонил?

Спецназовец фыркнул.

– Подтвердил он твою личность, а если бы нет, то я с тобой и не говорил бы, сдал куда следует, и дело в воду.

– С концами. – Ворон снова развеселился и приподнял руки в красноречивом жесте.

– Вот приедет машина… – начал спецназовец. – Я не то что тебя опасаюсь, но кто ж вас знает, ходоков.

– Да и не надо. – Ворон разлегся на асфальте со всем подвластным ему комфортом.

– У меня друг был… из ваших, – вдруг сказал спецназовец.

Ворон повел плечом и промолчал.

– А… черт, – прошипел спецназовец, – в толк не возьму: как? Почему эта напасть вдруг? Они ж неразумные.

– Значит, послал разумный, – сказал Ворон. – И я теперь даже знаю, кто именно.

Нечаев прибыл минут через двадцать – Никиту только-только начало отпускать нервное напряжение – на старом «уазике» типа кабриолет, то есть без верха вообще, и даже двери у этого чуда техники отсутствовали, и тотчас накинулся на всех, до кого смог дотянуться, демонстративно не замечая только сталкера.