Крадущийся во тьме - [66]

– Прости, я не нарочно. Впрочем, если разговор все равно вильнул в этом направлении…

– Их нет, – сказал Дэн, – и давай поговорим об этом позже. Никогда не думал, что произнесу нечто подобное, но мне сильно не нравится тишина.

Ворон согласно кивнул и добавил:

– Как скажешь.

Никита вздохнул. Он и не рассчитывал, будто его станут посвящать в секреты, однако присутствовать при подобных беседах все равно оказалось неприятно. Ворон и Дэн понимали друг друга с полуслова, а Никита чувствовал себя дурак дураком и оставался не у дел.

– Ученые до сих пор не могут понять, является ли «кот» условно живым существом или блуждающей аномалией, – продолжил прерванный разговор Ворон, – так чего же ты хочешь от меня, Ник?

– От вас – точно ничего, – огрызнулся Никита, а Ворон не отреагировал, только пожал плечами.

Дальше шли в сопровождении «кота».

Миновав Голубинскую, улица поползла вверх. Слева ее обступали все те же многоэтажки, справа – небольшой парк с искусственными прудами. Дома стояли чистенькие, беленькие, словно после капитального ремонта с обязательной покраской фасадов. Издали и не поверишь, что в них никто не живет, а в огромных дворах не слышно детского гомона.

«Коту» явно надоело описывать восьмерки вокруг Дэна и Ворона (к Никите существо не подлетало принципиально, к огромной радости последнего), он взвился по фонарному столбу, но слегка не рассчитал, а возможно, именно такого эффекта и добивался. Раздалось громкое «клац», и на асфальт посыпались искры.

Ворон усмехнулся.

– Надеюсь, он там и останется, – пробормотал Никита.

– Да что ему сделается? – пожал плечами Дэн. – Поиграет и вернется. Ему без нас скучно, другие сталкеры слишком насторожены в его присутствии, а то и сразу палить начинают.

– А кошки – существа злопамятные, – напомнил Ворон.

– Вот-вот, – буркнул Никита.

В этот момент что-то шумно вздохнуло справа, раздался плеск, а затем и рев, сильно напоминающий тот, что они слышали ранее, со стороны гаражей.

Ворон глянул на сканер и, перемахнув через неширокий газон, встал на тротуар. Там начиналась широкая лестница, ведущая вниз к прудам. Трава значительно подросла и опутала перила. Сталкер старался держаться от нее подальше, хотя Никита и не видел на сканере ничего подозрительного.

– Дэн, тебе надо видеть, – позвал Ворон.

– Сейчас. Идем, Ник, там все чисто.

Никита проводил взглядом спину Дэна и направился следом, почему-то ему вдруг показалось неуютным оставаться одному посреди дороги. Пусть и в комбинезоне, но все равно – как бельмо на глазу. А еще он с ужасом понял то, что раньше то ли не замечал вовсе, то ли гнал подальше: ведущий не пользовался сканером. Вообще.

Воображение тотчас подкинуло известную картинку с вереницей слепцов, бредущих к пропасти, но Никита отогнал ее, а вместе с ней и начинавшуюся панику. Дэну не могло так нереально, можно даже сказать, катастрофически везти. Вывод напрашивался сам собой: он чувствовал Зону как-то по-своему – так, что даже сканер ему не требовался.

Получалось, Ворон не являлся таким уж подлецом, подвергающим напарника постоянному риску и загребающим жар чужими руками? Думать об этом не хотелось – становилось стыдно.

– Обалдеть! – возглас вырвался у Никиты сам собой, когда он все же подошел к сталкерам и глянул вниз. Посреди самого большого из прудов лежала огромная туша: спина черная, гибкий силуэт с почти полным отсутствием хвоста, расставленные в стороны плавники (именно расставленные – как лапы у хищного зверя) и массивная голова. – Здесь же…

– Еще недавно плескалась аномалия «мертвая вода», – договорил за него Ворон, – и вот смотри. Все же жизнь везде пробьется.

– Не разделяю ваш оптимизм по этому поводу, – сказал Никита. – Смотрите!..

– Тс-с… тихо. Мы ведь не собираемся привлекать ее внимание?

Никита кивнул, ни секунды не сомневаясь в ответе. Вышедшее из-за угла дома и направившееся к пруду существо напоминало женщину: и фигурой, и лицом, и длинными светлыми волосами до щиколоток. Она была полностью обнаженной. Двигалась странно: чуть-чуть боком, широко расставляя ноги и присаживаясь к земле. Никита впервые в жизни видел московскую сирену.

– Говорят, их зову невозможно противиться, – сказал он шепотом.

– Чьему?

– Сирены.

– В мифах Древней Греции – однозначно. Столько кораблей об скалы побилось… у-у… – протянул Ворон.

– Вы издеваетесь?

– Нет. Читал много. В детстве.

Никита хотел сказать что-нибудь обидное, но тут женщина подошла к деревцу и облокотилась на него. Черт знает, почему раньше он не представил ее реальных габаритов. Рядом с деревом стояла лавочка, и та спинкой достигала только колена сирены.

– А… как это?

– В ней навскидку два с половиной метра, – сказал Ворон. – Готов влюбиться в столь рослую девицу?

– Ну… нет.

– Вот и чудненько, – улыбнулся сталкер. – Если бы она сидела или лежала, я бы еще мог опасаться за твое душевное спокойствие, но идущая или стоящая сирена точно не в состоянии вызвать влечение даже у самого любвеобильного типа.

– А почему вы беспокоитесь только за мое благополучие? – поинтересовался Никита.

Ворон рассмеялся, словно в вопросе имелось нечто весьма забавное.

– Дело не в наличии возлюбленной или того, на что ты попытался намекнуть. Просто чары сирен перестают действовать на любого, кто хоть однажды видел, как они питаются. И я, и Дэн оказывались свидетелями подобного неоднократно, к сожалению.