Крадущийся во тьме - [51]

– Здание выстроено на склоне оврага, – пояснил Дэн, не дожидаясь вопроса.

В конце оказалась еще одна дверь, а за ней – небольшая комната и решетка, за которой шелестел сад.

– Свобода, – усмехнулся Дэн и первым вышел, отодвинув решетку в сторону.

Сад оказался самым настоящим: с плодовыми деревьями и кустами красной и черной смородины, крыжовника и боярышника.

– Ну и ну, – проговорил Никита.

– О! – обрадовался Дэн. – Я тоже этот фильм видел. Василий Семенович часто шутит, будто именно ИИЗ послужил прототипом того института.

– Я предпочитаю читать. Фильмы не отражают всей глубины печатного произведения, – сказал Никита. – А по поводу прототипа… вряд ли.

– Я тоже так думаю, – согласился Дэн и пожал плечами.

– И какие будут инструкции? – Никита вздохнул. Похоже, его намек на недостаточность хорошего вкуса парень то ли не понял, то ли попросту проигнорировал.

– Самые важные: выспаться и поесть.

Глава 18

Ворона проводили не в кабинет Шувалова, а в переговорную, что само по себе говорило о чем-то серьезном. Сотрудник с ним не пошел, только кивнул на темную дверь с узорами у круглой ручки, пожелал удачи и, никак не отреагировав на вопросительный взгляд, ретировался.

Ворон цыкнул зубом и вошел.

Еще сильнее его обеспокоил тот факт, что на месте секретарши, которое обычно занимала миловидная лаборантка, сидел не кто иной, как Вронский. Он поднялся тотчас, стоило войти, и кивнул в знак приветствия.

– А вы здесь для чего? – светским тоном поинтересовался Ворон, направляясь к стеклянной двери, за которой притаилась переговорная.

– Сдерживаю приступ немотивированной агрессии, Игорь Николаевич, – ответил тот.

– Даже так?

Вронский кивнул.

Спрашивать не имело смысла, тем более он и сам все увидел бы. Ворон толкнул дверь, и взгляды присутствующих, в том числе и визитера, немедленно обратились на него.

Длинный зал с белыми стенами и круглыми бра не был заполнен и на четверть. Обычно здесь проходили совещания. Сейчас присутствовали Шувалов с Нечаевым и гость, которого по доброй воле Ворон отказался бы принимать наотрез.

Он был невысокий, с основательно оплывшей фигурой, но обладал хорошей выправкой. По тому, как стоял, удавалось сделать вывод о военной карьере. На вид – лет пятьдесят, волосы с проседью, словно мукой присыпаны. То же касалось и бровей – густых и широких. Мясистый нос выдавался на лице, как гора посреди степи. Тонкие, почти бесцветные губы он поджимал в тонкую прямую линию. Сверлящий, постоянно бегающий взгляд маленький серо-голубых глаз вызывал желание встряхнуться, словно пес, на которого выплеснули ведро воды.

Этого человека Ворон не то чтобы знал, но помнил. Именно он утверждал, будто господа ученые занимаются не своим делом, говоря о маньяке: Вячеслав Вадимович Щищкиц – главный следователь Подольского района.

– Василий Семенович, вы хотели меня видеть? – поинтересовался Ворон. Здороваться со следаком он решил повременить, прошел к длинному столу и сел по правую руку от Шувалова.

Он, конечно, предпочел бы подоконник, но начальник ИИЗ явно нуждался в поддержке. Недаром здесь же находился и Нечаев.

Вронский вошел спустя минуту и занял место напротив, рядом с Нечаевым, которого его соседство не беспокоило в отличие от большинства сотрудников и посетителей ИИЗ.

Щищкиц расположился у другого конца стола, и Ворон даже проникся к нему своего рода уважением: надо же, напугал столько научников. Численный перевес составлял один к четырем.

Первую мыслью – а не по следам ли трупа он явился? – Ворон посчитал маловероятной. Вторая – по поводу происшествия в аэропорту – заслуживала гораздо больше внимания.

– Да, Игорь, – начал Шувалов подчеркнуто спокойным тоном, – тебя в первую очередь касается все, сказанное господином Щищкицем. И, кстати, он привез почетную грамоту, которой собирается тебя наградить.

– Не понял. Это в честь чего? – спросил Ворон.

– За спасение ребенка, – без малейшего энтузиазма в голосе проговорил Щищкиц. – Это же вы вывели его с парковки аэропорта Чеховский. Следовало, конечно, вам самому явиться в полицию…

– Извините, – фыркнул Ворон, – а если я скажу, будто не имею к этому происшествию никакого отношения?

– То я, в свою очередь, упомяну камеры видеонаблюдения и показания мальчика, тщательно запротоколированные.

Ворон вздохнул. Следовало признать: в этой партии ему не выиграть. Однако не попытаться он не мог.

– Несовершеннолетних допрашивают только в глупых американских сериалах, – заявил он. – Мой адвокат играючи разобьет любое ваше обвинение, тем паче убийца…

– Существо из закрытого Периметра, – со вздохом проговорил Щищкиц. – Я потому здесь и нахожусь.

Ворон тотчас замолчал. Видимо, следователь действительно прибыл за помощью.

Не то чтобы Ворон чувствовал себя удовлетворенным, но ему очень хотелось произнести избитую фразу: «А мы предупреждали».

Шувалов получил свою «амнистию» и теперь мог официально заниматься расследованием – явный плюс. Щищкиц приехал не просто так, а впрячь ИИЗ в проблему, которую сам решить не мог, – минус.

– Хотя, будь моя воля, вы сидели бы в камере, – все же добавил следователь. – Вы, случаем, не спутали Москву и Подмосковье, сталкер? Мирную жизнь с войной против всех? Устроили резню бензопилой.