Краденый город - [14]
Дядя Яша не понял ничего.
– Да, один глаз – это, конечно, непорядок. Но не беда, – пробормотал дядя Яша. И вытянул откуда-то из-под стула серовато-зеленый мешок.
Шурка радостно ахнул. Таня уставилась во все глаза. А дядя Яша продолжал как ни в чем не бывало:
– Сейчас мы этого мишку живо прооперируем. Вернем ему полноценное зрение.
Развязал мешок. Стал что-то искать.
Бобка радостно следил за ним.
Тетя Вера смотрела на мешок. У нее задрожали губы.
Таня удивилась: чего это она? Радоваться же надо!
Дядя Яша ловко вставил в иглу нитку. Приладил пуговицу с четырьмя дырочками на то место, где у мишки когда-то был глаз. Игла заходила туда-сюда. Нитка тоже была серовато-зеленая. Военная.
– Ура-а-а! – завопил Шурка.
– Да, – хмыкнул дядя Яша.
– Ух ты! Уже! На фронт! Дядечка Яшечка! Тебя на фронт берут? Ура!
– Ты рад? – спросил дядя Яша.
Тетя Вера резко встала и ушла за ширму.
– Еще бы! Ты им задай как следует! Покажи этим фашистам, как к нам соваться! Пусть знают, дураки несчастные!
– Непременно.
– Ура-а-а!
– Ну вот, Бобка. – Дядя Яша протянул мишку. – Теперь твой друг как новенький. Я даже не знаю, нужен ли тебе теперь второй.
– Второй? – хмыкнула Таня. – Что-то мишки в последнее время прямо с неба сыплются.
Шурка исподтишка двинул ее локтем.
Бобка взял мишку. Но смотрел на дядю с сомнением.
– Мишка? – усмехнулся дядя. – Может, его и Мишкой зовут. Это вы сами у него спросите.
Он направился к двери. В коридоре наклонился, затем выпрямился, обернулся к ним – и выплеснул в комнату:
– Собака!
– Ой, собачка!
Настоящая собака застучала когтями по полу. Замахала хвостом. Подбегала, знакомясь, ко всем по очереди. Пробовала языком протянутые руки. Небольшая, но и не совсем маленькая, а в самый раз. Беленькая, половина морды рыжая, а половина – черная.
Даже тетя Вера выглянула на шум. Веки у нее были розоватыми.
– Что это? Откуда? – спросила она в нос.
– Этот песик теперь ваш, – подтвердил дядя Яша. – Самый что ни на есть живой и настоящий.
С этим трудно было поспорить. За собакой так и стелился переполох.
– Не так скучно без меня будет, – добавил дядя. Подошел к жене. – Ты бы видела, какой там хаос, с этой эвакуацией. Сутками ждут на вокзале. Поезда берут штурмом. Все что-то тащат. Все что-то бросают – прямо на вокзале. Матрасы, корыта, узлы. Вон собаку даже кто-то бросил.
Таня видела: тетя Вера двигалась медленно и странно. Как будто у нее внутри разбилась большая тяжелая ваза, и тетя старалась, чтобы не сдвинулись острые осколки.
– До Ленинграда немцы точно не дойдут, – сказал дядя Яша, беря ее за руку. – Оставаться в городе намного безопаснее.
– А как его зовут?! – весело крикнула Таня, теребя их нового друга.
Пес лаял так звонко, что она сама себя едва слышала.
– Бублик! – крикнул Бобка. – Бублик.
Хвост у собаки действительно был похож на белый бублик.
– Смотри, он понял! Бублик! Бублик!
– А ну-ка!
– Бублик!
– Догоняй!
Бублик понесся за всеми троими сразу. Загремели стулья. Комната завертелась каруселью. Только тетя и дядя сидели неподвижно. И мишка глядел на них своими разными глазами.
– Пора, – сказал дядя.
Тетя кивнула. Обняла его. И словно забыла убрать руки.
– Ничего, ничего, – погладил ее по волосам, по спине дядя. – Мы все правильно сделали.
Дети визжали, Бублик скакал и лаял. Дядя Яша закинул за спину мешок.
– Дети! – встрепенулась тетя Вера.
– Да пусть играют, – тихо сказал дядя. – Это же ненадолго.
Тетя Вера странно посмотрела на него.
А Бублик все лаял и лаял. Видно, пел от радости.
Никто не слышал, как дверь затворилась.
– Он понял! Смотри! Он понял! – вопила Таня.
Она опять подняла ногу. Бублик перемахнул через нее одним прыжком и залился ликующим лаем.
– Теперь я, – задрал ногу Шурка.
Бублик сиганул, приземлился на все четыре лапы и завертелся волчком, его розовый язык трепетал как флаг.
– Ах ты молодец! А через руку?
– Он не Бублик! Он профессор! Профессор!
– Нет, это имя ему не нравится.
– Бублик! Сюда, сюда!
Бублика тормошили, трепали, ласкали.
– Бобкина очередь!
Бобка поднял ногу.
Бублик, стуча когтями на холостом ходу, круто развернулся и полетел к препятствию.
– Дядя Яша, смотри! – крикнула Таня. Обернулась. Потом в другую сторону, назад. Никого.
Бублик прыгнул. А Таня закричала так, что во дворе слышно было:
– Дядя Яша!!!
Глава 12
– Куды?! Черным ходом иди! – Дворник отмахнул ее как муху. В углу рта у него висела папироса, клубы дыма сплетались с сизой бородищей. – Заперто.
– Как заперто? Как заперто? Только что было открыто.
– А теперь заперто. Заперта парадная. Непонятно? Тараканов морю.
– Я по краешку! На цыпочках!
– Заперто, сказал!
И дворник опять стал присыпать пол желтоватым порошком.
Таня притопнула на месте. Ей хотелось поджечь дворнику его дурацкую бороду.
– Война же!
– Война войной, она кончится завтра-послезавтра. А домоуправ спросит: у вас тараканы почему шастают?
– Ну пустите проскочить!
Дворник бормотал будто сам себе:
– Таракану что главное? Ему главное – еда и питье. Значит, перво-наперво нужно отрезать подход к воде. И к еде. Была б зима, я б их живо выстудил. А так – вон… – Струился порошок. – Тут им и каюк.
– Ну пожалуйста! Дело особой важности!
От папиросы пыхнули и упали оранжевые искры.
Детство Шурки и Тани пришлось на эпоху сталинского террора, военные и послевоенные годы. Об этих темных временах в истории нашей страны рассказывает роман-сказка «Дети ворона» — первая из пяти «Ленинградских сказок» Юлии Яковлевой.Почему-то ночью уехал в командировку папа, а через несколько дней бесследно исчезли мама и младший братишка, и Шурка с Таней остались одни. «Ворон унес» — шепчут все вокруг. Но что это за Ворон и кто укажет к нему дорогу? Границу между городом Ворона и обычным городом перейти легче легкого — но только в один конец.
На дворе 1931 год. Будущие красные маршалы и недобитые коннозаводчики царской России занимаются улучшением орловской породы рысаков. Селекцией в крупном масштабе занято и государство — насилием и голодом, показательными процессами и ловлей диверсантов улучшается советская порода людей. Следователь Зайцев берется за дело о гибели лошадей. Но уже не так важно, как он найдет преступника, самое главное — кого за время расследования он сумеет вытолкнуть из‑под копыт страшного красного коня…
Страна Советов живет все лучше, все веселее – хотя бы в образах пропаганды. Снимается первая советская комедия. Пишутся бравурные марши, ставятся жизнеутверждающие оперетты. А в Ленинграде тем временем убита актриса. Преступление ли это на почве страсти? Или связано с похищенными драгоценностями? Или причина кроется в тайнах, которые сильные нового советского мира предпочли бы похоронить навсегда? Следователю угрозыска Василию Зайцеву предстоит взглянуть за кулисы прошлого.
Ленинград, 1930 год. Уже на полную силу работает машина террора, уже заключенные инженеры спроектировали Большой дом, куда совсем скоро переедет питерское ОГПУ-НКВД. Уже вовсю идут чистки – в Смольном и в Публичке, на Путиловском заводе и в Эрмитаже.Но рядом с большим государственным злом по-прежнему существуют маленькие преступления: советские граждане не перестают воровать, ревновать и убивать даже в тени строящегося Большого дома. Связать рациональное с иррациональным, перевести липкий ужас на язык старого доброго милицейского протокола – по силам ли такая задача самому обычному следователю угрозыска?
Вырвавшиеся из блокадного Ленинграда Шурка, Бобка и Таня снова разлучены, но живы и точно знают это — они уже научились чувствовать, как бьются сердца близких за сотни километров от них. Война же в слепом своем безумии не щадит никого: ни взрослых, ни маленьких, ни тех, кто на передовой, ни тех, кто за Уралом, ни кошек, ни лошадей, ни деревья, ни птиц. С этой глупой войной все ужасно запуталось, и теперь, чтобы ее прогнать, пора браться за самое действенное оружие — раз люди и бомбы могут так мало, самое время пустить сказочный заговор.
Ленинград освобожден, Шурка и Бобка вернулись из эвакуации, дядя Яша с немой девочкой Сарой – с фронта. И вроде бы можно снова жить: ходить в школу, работать, восстанавливать семью и город, – но не получается. Будто что-то важное сломалось – и в городе, и в людях: дядя Яша вдруг стал как другие взрослые, Сара накрепко закрылась в своей немоте, а бедному Бобке все время смешно – по поводу и без… Шурка понимает, что нужно во что бы то ни стало вернуть Таню, пусть даже с помощью Короля игрушек, – но какую цену он готов за это заплатить? «Волчье небо» – четвертая из пяти книг цикла «Ленинградские сказки».
Как клятва сегодня звучат слова: «Никто не забыт, ничто не забыто».«Расскажи мне про Данко» — это еще одна книга, рассказывающая о беспримерном подвиге людей, отстоявших нашу Родину, наш Сталинград в годы Великой Отечественной войны.
В Белоруссии, районе г. Ново-Борисова действовал партизанский отряд. Девятилетний Толя Захаренко был усыновлен партизанским отрядом и выполнял его задания. Ходил в разведку, выполнял роль связного, пробираясь из леса в населенные пункты. Однажды Толя Захаренко сумел днем в г. Речница заминировать фашистский танк и тот взорвался.
«Как забрызганные кровью виднеются вдали вишнёвые деревья и так необычно красивы своими ветвями, ушедшими вширь. Внизу, из длинного ряда кустов, лукаво выглядывает твёрдый крыжовник зелёными глазами своими и как бы вытягивается, чтобы дать себя отведать. Бежит смородина мимо взора, собравшись в миниатюрные кисти красного винограда, и руки невольно сами тянутся к ней…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник рассказов советского писателя Виталия Тренева, посвященных истории Российского военно-морского флота.