Яхек хочет, прежде всего, объяснить Бастенакену причину своего опоздания, но от смущения у него это никак не получается. Впрочем, Бастенакен его и не спрашивает: опоздание как раз произвело на него выгодное впечатление. Только значительный человек может позволить себе опоздать на важное деловое свидание.
Ему так же, как и другим, импонирует внешность, Яхека, в этом, по крайней мере, Фоогт оказался прав. Отупение Яхека, своего рода шоковое состояние, он принимает за спокойствие и самообладание. Он предлагает ему сигару; Яхек благодарит и сует ее в угол рта. Затягиваться он не умеет и через несколько мгновений сигара тухнет. Бастенакен смотрит на него одобрительно, ему представляется, как этот парень разгуливает по Иньямбане среди негров и мулатов, жуя потухшую сигару и время от времени чертыхаясь. Рассказывая о заводе, он приукрасил факты, на самом деле это просто большой железный сарай, а кругом болота, жарища, тучи мошкары. Только что выстроенные бунгало для белых издали, кажутся симпатичными, но на деле они никуда не годятся. Во время официальной церемонии открытия даже он, твердокаменный Бастенакен, немножко оробел, увидев их.
— Итак, менеер Яхек, — говорит он, — я рад, что наконец-то мы можем потолковать спокойно. Вашу предысторию я знаю от менеера Фоогта. Прискорбно, поистине прискорбно. Итак, вот о чем речь…
И он начинает рассказывать об Иньямбане, расположенной в чудесном Мозамбике, о том, как там все прекрасно и как, тем не менее, огорчительно низок уровень производства.
— Для человека, наделенного силой характера и упорством, там открываются невиданные возможности. И вот из многочисленных кандидатур мы решили выбрать вашу. Решение за вами. Жалованье: много раз превосходит ваше теперешнее, у вас будет отдельное бунгало, приятные коллеги, многочисленная женская прислуга, которая будет обслуживать вас, чуть ли не даром. Конечно, работа нелегкая, в конце концов, вам ведь надо только приглядывать за другими. Вот вкратце что мы можем вам предложить. Конечно, придется пройти известную подготовку: обследоваться у врачей, сделать прививки, немножко подучить португальский, познакомиться с техникой консервирования это все мелочи. Переподготовку у нас проходят в Дрибергене, там настоящий замок — замок в лесах, да и время года сейчас подходящее. И все вместе займет месяца полтора, не больше. А потом здравствуй, Иньямбане! Ну, менеер Яхек, что скажете?
Яхек молчит. Иньямбане, Мозамбик, Африка? Консервирование крабов, приглядывать, отдельное бунгало? Он даже не пытается думать всем этом, он жует свою сигару, которую предпочел бы просто выбросить. Он покоряется судьбе; под влиянием приветливости Бастенакена, который разговаривает с ним на равных, его первоначальное отупение исчезло, мало-помалу слова директора стали складываться в его голове в осмысленные фразы. Ему ясно, что люди чего-то от него ждут, что они ему доверяют. Это для него главное, о предстоящем путешествии в Африку он думает меньше, все это так несущественно. Но как это чудесно — знать, что тебе доверяют! Он чувствует себя спокойно и уютно как никогда. Ему, Яхеку, доверяют — директора!
Бастенакен смотрит на него, ожидая ответа. Он видит замкнутое жесткое лицо Яхека и не сомневается, что тот холодно и трезво взвешивает все «за» и «против». Если Яхек согласится поехать в Иньямбане, Бастенакен позаботится о том, чтобы он остался там до конца своих дней. Сидя в главном управлении, такой человек будет представлять опасность, и в первую очередь для него, директора по заграничным филиалам. Все посты заняты, мест больше нет, и так уж низшие все время подпирают высших. «Этого парня надо упечь в тропики на всю жизнь», — решает Бастенакен.
Яхек понимает, что теперь уже он должен что-то сказать. «Африка, — думает он, — что я буду делать в Африке?» Перед его мысленным взором появляются негры — они танцуют, размахивают дротиками. Имеет ли он право обидеть этих людей грубым отказом? Во всяком случае, он еще полтора месяца пробудет в Дрибергене — достаточно времени, чтобы подумать и решить. Он избавится от третьего отдела, избавится от мефрау Крамер, которая кидает на него удивленные взгляды, ему не придется обивать пороги в поисках нового места. Но может быть, он расслышал или не понял? Он вынимает сигару изо рта и бросает ее в мусорную корзину рядом с Бастенакеном.
— На полтора месяца в Дриберген, — говорит он, — а потом в эту… как ее… Африку?
— Вот именно, — говорит Бастенакен. И за время, проведенное в Дрибергене, вам, само собой, разумеется, будет идти ваше новое жалованье.
— Ну, что ж, — говорит Яхек, — видно так тому и быть.
Когда он произносит эти слова, ему вдруг становится нехорошо. Слишком много всего сразу на него обрушилось, и он не уверен, правильно ли он поступает.
Бастенакен встает, обходит свой стол и торжественно пожимает руку Яхеку.
— Вы все продумали, — говорит он, — и приняли правильное решение. Я уверен, что никто из нас, не пожалеет о нем.
Яхек тоже встает и благодарит менеера Бастенакена за доверие. Больше всего ему бы хотелось вернуться в свою комнату, но он понимает, что это невозможно.
