Козыри мсье Венса - [5]

Анжо глухо зарычал:

— Ты что, издеваешься надо мной?.. Предупреждаю, что это дорого тебе обойдется…

— И в мыслях этого не было, мсье Анжо. Я не очень склонен к шуткам. Мое предложение имело единственной целью доказать вам свою полную лояльность.

Анжо, не желавший продолжать разговор, нервно нажал ногой на кнопку звонка, спрятанную под ковром.

— Ладно, братан, ты выиграл… по крайней мере, первую партию, — сказал он в раздражении, когда вновь вошли человек с перебитым носом и его приятель. — Я велю тебя проводить, мне очень не хотелось бы, чтобы ты заблудился по дороге!

Оба типа смотрели на Анжо с изумлением.

— Хорошенько взгляните на него! — сказал Анжо. — И в следующий раз достайьте сюда кого нужно… Этот балбес не Фредди, а его братан! Братан, торгующий свечками, и среди его покупателей есть монсеньоры! Понимаете?

Между тем Мартен Доло застегнул пальто, надел котелок и, вызволив чемодан и зонт, взял их в левую руку.

Выходя, он обернулся.

— До свидания, господа… Вы позволите?

Человек с перебитым, носом не увидел удара. Но он его почувствовал.

Дверь уже давно закрылась, а он все еще продолжал сидеть на ковре, скрестив ноги по-турецки и потирая подбитый глаз.

— Этот малый — агент по сбыту свечей? — недоуменно спросил он. — Скажите лучше — специалист по высеканию искр!

VI

— Вам сдавать, Доло! — резко напомнил Жорж д’Ау, ставя на стол свой пустой стакан.

Дым от сигарет заколакивал свет, который отбрасывали торшеры, плотные драпировки из светло-коричневого бархата приглушали уличные звуки. Старинная мебель, обюссоновские шпалеры, изящные антикварные вещицы. Но что поражало посетителя и приковывало его внимание, едва он входил в помещение, так это замечательный женский портрет в испанском стиле: глаза цвета топаза, едва уловимая улыбка монашенки, уступающей соблазнам века, или женщины, осознающей свою привлекательность, декольте, обнажившее начало молочно-белой груди, некстати ограниченное внизу рельефной рамой картины.

— Здесь нечем дышать! — вновь заговорил Жорж д’Ау. — Откройте окно, Ясинский!

Он не просил, он приказывал.

Борис Ясинский встал и открыл окно. Поношенная одежда, чересчур длинные волосы, округлый подбородок и печальный рисунок губ делали его похожм на чиновника, чьи честолюбивые помыслы не оправдались.

— Хорошо, — пробормотал Жорж д’Ау, когда Ясинский сел на место, не говоря ни слова. — Что вы делаете?

Жоржу д’Ау не было сорока лет, но различного рода излишества не прошли для него бесследно. Седые виски, темные веки, несогласованность движений. Добавьте к этому нагловатую бесцеремонность мужчины, избалованного женщинами. «Я пью, потому что у меня слабое сердце, — любил повторять он. — А слабое сердце у меня оттого, что оно не занято».

— Пас! — сказал Ясинский, бросая карты.

Он проигрывал с самого начала вечера: ему меньше везло, чем другим, а главное, у него было меньше денег. За каким чертом его туда понесло?

— Что вам нужно, так это кольт! — пошутил Фредди Доло. — В покере удача приходит только к тому, у кого есть кольт. Дальше! — добавил он, подтолкнув пальцем стопку жетонов, которая рассыпалась на полпути к банку.

Для поверхностного наблюдателя это был тот же тип человека, что и Жорж д’Ау, но более нервный, более подвижный; должно быть, женщины избаловали и его, но не развратили. Однако он был не столь породистым: д’Ау никогда не украсил бы петлицу цветком, отправляясь играть в покер в «дружеской компании».

— Плюс десять тысяч, — сказал Эктор Дезекс.

Он был моложе трех остальных игроков, и намного. Красивый двадцатипятилетний парень, олимпийский чемпион по водному поло. Такой светловолосый, такой чистенький, такой ясноглазый, что, глядя на него, всевда казалось, будто Эктор только что вылез из воды, даже когда он начинал терять голову, как сегодня вечером…

— Что такое? — буркнул д’Ау, нахмурив брови.

Дверь распахнулась, и вошла женщина с портрета. Тот же тусклый взгляд, та же загадочная и далекая улыбка. Только платье было другим: темно-синего цвета, закрытое и длинное, оно скрывало все то, что платье на картине выставляло напоказ. Словно к ней вернулась ее скромность.

— Опять вы, Катрин! — воскликнул рассерженный д’Ау. — Вам ведь хорошо известно, что вы приносите мне несчастье!

Молодая женщина выслушала его спокойно.

— Вы не всегда придерживались этого мнения! — возразила она, доставая сигарету из шкатулки.

Фредди Доло краем глаза наблюдал за ними.

— Мой дорогой, нельзя иметь сразу все: счастливый брак и удачу в игре! — сказал он.

— Но очень даже можно не иметь ни того, ни другого! — с горечью парировал Жорж д’Ау. — Что вы намерены делать? Вы поднимаете ставки или выходите из игры? Мы здесь не для того, чтобы развлекаться!

Эктор Дезекс оттолкнул свой стул. Он смотрел только на Катрин.

— Будьте любезны! Останьтесь с нами… — сказал он ей.

Она улыбнулась сквозь дымовую завесу от сигареты и спросила:

— А что вы сделаете, если я не послушаюсь? Побьете?

Жорж д’Ау откинулся на спинку стула, чтобы получше их разглядеть.

— Ну же, Эктор! Поухаживайте за ней! Поднажмите!.. Может быть, это принесет мне тройку! — пошутил он.

Эктор Дезекс медленно повернулся к нему и произнес: