Козырь в рукаве - [18]

— Потом героически их распутывать, — закончила я.

— Совершенно верно, — капитан улыбнулся, — хотя странно слышать это от вас. Насколько я успел понять, ваше жизненное кредо несколько иное.

Я почему-то нисколечко на него не обиделась.

— Один наш сотрудник тоже так считает. Да вы с ним встречались, — я сладко зевнула, — под аркой.

Бородин усмехнулся, потянул за корешок книгу, полистал страницы.

— Ну что же, думаю, моя миссия на сегодня закончена, — он захлопнул книгу, поставил на место.

— Надеюсь, вы не собираетесь оставить меня здесь одну? — испугалась я. — А если они все-таки вернутся? Я сейчас кофе сделаю, вот только…

— Кстати, Ольга Юрьевна, вы что-то вспомнили у Нины Петровны, собирались рассказать. Что-нибудь важное?

Я опустила голову на подушку, перебирая в памяти наш разговор. Да, действительно, что-то вспомнила… Ах, да, мы Ромку утром хотели заслать в эту контору.

Я моргнула, пытаясь прогнать дремоту, но глаза открыть у меня уже не было сил. Я пробормотала что-то и провалилась в сон.

Мне снилось, что я иду по каким-то руинам, на каждом шагу спотыкаясь об обломки старой мебели, камни и цепляясь одеждой за ветви деревьев и выступы зданий. Темнеет, я пробираюсь почти на ощупь, потому что фонарик остался в машине где-то на другом конце света.

Я делаю неверный шаг, нога соскальзывает, я долго лечу вниз и оказываюсь в колодце, из которого так хорошо видно звезды.

За спиной скрипит дверь, из черноты протягивается рука, ложится мне на плечо.

— А что это вы здесь делаете, Ольга Юрьевна? — ехидно интересуется кто-то. — Нехорошо, нехорошо. Главный редактор все-таки, а даже с котиком справиться не можете. Вот и дверь закрыть забыли.

— И совсем не забыла, — возражаю я, — или забыла?

Я мучительно напрягаю память и просыпаюсь. Но глаз открывать не хочется, потому что я устала и не выспалась.

— Оленька, пора вставать, — щебечет где-то рядом Маринкин голос, — кофе готов.

— Ольга Юрьевна, проснитесь.

Я открываю глаза, вижу взволнованного Ромку. Надо же, у нас что, утреннее заседание на дому?

— Все спишь, подруга, — из коридора появляется Фима, направляется ко мне, — а мент-то липовый.

Маринка решительно преграждает ему дорогу.

— Фима, я вас, конечно, уважаю, но шли бы вы в задницу.

— А я что, я ничего.

— Брысь, противный! — прикрикивает на него Маринка капитанским голосом.

Фима обиженно фыркает, на глазах начинает обрастать шерстью, опускается на четыре лапы и удаляется, оскорбленно помахивая хвостом.

На этот раз я проснулась окончательно, с трудом разлепила один глаз, второй. Откинула плед, которым была заботливо прикрыта, и потянулась. Приснится же такая ерунда. Ни кота, ни Бородина в комнате не было, но мой чувствительный нос уловил доносившийся с кухни аромат свежеприготовленного кофе.

Попытка бодренько вскочить успехом не увенчалась, потому как все тело жутко ныло. Кряхтя, я с усилием поднялась.

Капитана я нашла на кухне, вполголоса он препирался с кем-то по телефону. Фимка мирно дремал на его коленях.

— Мне не кажется, я уверен… Знала бы — сказала… Не думаю… — донеслись до меня обрывки разговора.

Увидев меня, капитан быстро попрощался:

— Все. Да. Скоро буду, — он положил трубку, улыбнулся. — Доброе утро, Ольга Юрьевна. Кофе готов.

— Доброе ли? — проворчала я в ответ.

Из зеркала в ванной на меня мрачно глянула слегка помятая физиономия. Я показала ей язык и принялась за водные процедуры.

Из головы не выходил этот дурацкий сон. Если припомнить учение великих мужей современного психоанализа, то устами Фимы Резовского со мной говорило мое собственное подсознание. Вчера я была слишком утомлена, чтобы размышлять, сегодня, впрочем, голова соображала ненамного лучше, но что-то было в поведении капитана не так, и мое подсознание за это зацепилось.

Я с удовольствием забралась под горячий душ.

Ага, вот оно, кажется, нашла. Разве он не должен был сообщить своим коллегам о найденной девушке? Он быстро согласился с моими доводами в пользу того, чтобы не везти Иринку в больницу. Допустим, с хулиганами он не захотел связываться. Это можно понять, их семь или восемь, а он один со своей красной книжечкой. Но на стройке совсем другое дело. Не знаю, как это у них делается, но как же осмотр места происшествия и все такое? В Уголовном кодексе, между прочим, даже статья такая есть, за сокрытие преступления.

Умывшись и приняв душ, я почувствовала себя гораздо лучше. Кофе, правда, успел остыть. Я сделала пару глотков из любезно приготовленной для меня чашки и с подозрением уставилась на Бородина.

— Который час, не знаете?

— Половина десятого, — капитан виновато покосился на меня.

— Так какого же, — разозлилась я, — извините, почему вы меня не разбудили?

— Как раз собирался, — он развел руками, — сам проспал.

Ага, как же! Скажи лучше, захотел по телефону за моей спиной пошептаться.

— Кстати, Ольга Юрьевна, я звонил на службу, рассказал о ваших злоключениях, поставил в известность о девушке.

Телепат, елки-палки.

— Можно просто Ольга, — проворчала я, — после того, как мы с вами вместе провели ночь.

— Да уж, — рассмеялся тот. — Да, у меня к вам просьба пока никому не рассказывать о вчерашних событиях. И в особенности об Ирине Сергеевой. Если просочится информация, что девушка жива и относительно здорова, дальнейшие действия наших подопечных предсказать будет трудно.