Козулька - [4]
Было очень много шагов в этой комнате. Слишком много шагов. На кухне плакала бабушка. Женщина из «Скорой помощи» все смотрела на меня, на маму и повторяла: «Их надо убивать, этих врачей сраных из этого сраного фонда! Кармическая медицина, блин! Физическое здоровье, блин!» Трое высоких мужчин в белых халатах сидели напротив меня и ждали ответа.
Я с каким-то тухлым запахом во рту начинаю говорить:
— Она очень болеет… Мы вызвали «Скорую», потому что она уже плакать не может, только держится за живот и изгибается на кровати. И уже три недели ничего не ест. И умирает медленно.
— Так увезите ее в больницу! Маленькая вы, что ли?
— Она двери закрывает, она не поедет, не силой же нам ее с бабушкой везти. Не управимся…
Один из врачей берет с фортепиано фотографию с танцующим силуэтом молодой мамы.
— Это она? — недоверчиво спрашивает он, глядя на нас.
— Да.
— Не похожа… Так-так… что же дальше?
Мама срывается вдруг с дивана, начинает хватать врачей за одежду и тащить в направлении выхода. «Это все ошибка, правда, доченька? Ты же не вызывала этих страшных людей? Все в порядке!» Она вдруг начинает смеяться. «Доченька, сделай же что-нибудь! Это ошибка! Вы не к нам!»
— Сядьте, женщина! — вдруг рявкнул старший из них. Я сглатываю. Мама испуганно садится со мной и прижимается всем телом к моим ногам, начинает их целовать. Я поднимаю ее, притягиваю к себе и глажу по волосам.
— Она работала на секретном заводе, создавала ядерные всякие бомбы…
Мама начинает нервно смеяться и целовать мне плечо.
— Она «невыездная» из России. Она мечтала уехать. Меня вот отправила… Потом — последние 20 лет сидела с нами, с детьми, водила по кружкам, в музыкальные и английские школы. Она вообще хотела с дельфинами работать! Биологом! А потом пошла за отцом в физику…
— Это относится к делу?
— Нет, наверное…
«Что же мы наделали!» — раздается истеричный бабушкин шепот с кухни. Все оборачиваются туда. А мама поднимает огромные свои глаза на меня: «Доченька, Ладушка моя милая… Прости меня за все, что я в жизни сделала. Они все равно меня убьют…»
— Кто убьет?! — вдруг проявляет заинтересованность старший врач.
— Я не поняла, то ли врач ее этот, который на расстоянии ею манипулирует, то ли с заводов тех… Их же хорошо там запугивали и обрабатывали… А потом — мы с сестрой разъехались, с отцом она развелась из-за этого врача… писать мне перестала… и осталась совсем одна.
Я все шла и шла по длинному полю от дома, стараясь найти вытоптанную в снеге тропу. На этом поле всегда по утрам сидели вороны и разрывали клювами тонкие лоскутки еды ближайшей помойки. Я оглянулась назад. Светящееся мамино окно с тряпичными бабушкиными шторами еще виднелось среди чужих нашего холодного панельного дома.
Я наклонилась к одной, своей любимой хромой вороне, вытащила из кармана завернутый завтрак и положила на снег. «Мама сегодня сделала», — пояснила я и пошла дальше в школу.
Мама была совсем маленькая. Завернутая в джинсовку, она неестественно двигалась в ночной темноте к машине, поддерживаемая с двух сторон медбратьями. Дернулась, попыталась бежать, ее сбили с ног, закрутили руки за спиной и потащили дальше. Она умудрилась изогнуться, посмотреть на наше окно, где стояла теперь я и соскребала со стекла сантиметровый слой льда.
Солнечный стрелок
Посвящается отцу, Виктору Антипову
Сёма плохо помнил свою бабушку. Он видел ее только на фотографиях.
Сейчас же она сидела на противоположной полке поезда, усмехалась одной верхней губой и, покашливая, ковырялась коричневым пальцем правой руки в зубах.
— Ну, хоть попрощайся с матерью, Сёмка!
Сёма отвернулся от окна и зажал голову между коленей. Отец постучал пальцем в стекло, мама стояла рядом, прижав руку к груди. Сёма не шелохнулся. Поезд затрясся легко и поехал.
Бабушка достала паспорт с билетами на стол и прилегла на свернутый матрас дожидаться проводницы.
— В жизни есть три испытания. В семнадцать — двадцать лет — испытание любовью. В сорок — свободой. В шестьдесят пять лет — старостью. А тебе еще даже до первого этапа далеко — не напрягайся так! Еще четыре дня ехать.
Сёма лег и отвернулся к стенке.
— Скажи, зачем ты на тренажерный уголок повесил куклу вверх ногами?
Сёма покраснел и, подумав немного, решил ответить:
— Это давно было…
— Не так уж и давно… Тебе сейчас двенадцать… Тогда было восемь… И еще бил ее и кричал: «Где клад!»
— Я маленький был!
Сёма подскочил на полке, вытер рукавом рубашки лицо и побежал по вагону, шатаясь, хватаясь за скользкие от жары поручни и незастеленные полки.
Люди улыбались, глядя на этого симпатичного мальчика с сердитыми и заплаканными глазами. Сёма уселся на возвышение напротив туалета и подставил лицо под открытое окно. Ему казалось, что ветер шуршит его светлыми волосами.
— Извините, можно я мусор выброшу? — Лысеющий мужчина приподнял вместе с мальчиком крышку Сёминого сиденья и бросил в отверстие уже три пустые бутылки из-под пива. — Один едешь?
Сёма хмуро соскочил с мусорки и, не ответив, вернулся к бабушке. Залез на верхнюю полку.
Радио в купе шипело, звук пропадал каждые полминуты. Сёма включил его погромче. Молодой и какой-то очень местный голос дозвонился московскому диджею и передавал традиционные приветствия. «Привет, Зверево! Я люблю наш город! У нас есть где погулять и большой магазин!» Сёма крутанул ручку приемника в обратную сторону и закутался в простынку.
Я была простой девушкой с забытой всеми планеты на краю Галактики. Моя жизнь ничем не отличалась от жизни сотен тысяч моих сверстниц. Так же как они я мечтала о любви. И вот однажды мои мечты сбылись. Я встретила его. Наши чувства оказались взаимны. Или мне только так казалось? Может быть он вовсе не тот, за кого себя выдаёт? Одно знаю точно: я нужна ему и так просто он меня не отпустит. Остаётся только бежать. И как можно быстрее! 18+.
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Валентина Терешкова мечтала полететь на Марс. Эта мечта всю жизнь вела ее вперед, хотя и не сбылась. Но быть мечтой не перестала.Герой романа Игоря Савельева Павел тоже часто смотрит в небо, хотя на земле у него гораздо больше хлопот, и, кажется, уже из последних сил — на излете беззаботной юности — держится за свои мечты: быть рядом с любимой девушкой, заниматься любимым делом… Оставаться порядочным человеком. Он и его друзья бросают вызов «взрослому миру» как миру всеобщего цинизма и, кажется, готовы бороться с циниками и авантюристами до конца — хотя и выглядят в этой наивной «борьбе с корпорацией», как марсиане.
«Сказка – быль, да в ней намек», – гласит народная пословица. Героиня блистательного дебютного романа Ады Самарки волею судьбы превращается в «больничную Шахерезаду»: день за днем, ночь за ночью она в палате реанимации, не зная усталости, рассказывает своему любимому супругу сказки, для каждой придумывая новый оттенок смысла и чувства.И кажется, если Колобок спасется от Лисы, если Белоснежка проснется от поцелуя прекрасного принца, однажды и любимый человек выйдет из комы, снова станет жить полноценной жизнью…
Два обаятельных и неотразимых молодых прожигателя жизни Вадик и Славик с детства неразлучны. Они вместе взрослели и вместе начали взрослые и опасные игры в любовь. Легко ли соблазнить счастливую замужнюю молодую маму? И стоит ли заботиться о ней, соблазнив и бросив на произвол судьбы? Игры бодрят, но однажды донжуаны столкнутся с настоящим испытанием. И после него слово «любовь» приобретет для них новый смысл.