Козулька - [34]

Яна подарила ему на Новый год большую игрушку серой мыши с сердечком. Перед этим она полила ее духами и одеколоном, надеясь, что это поможет Диме или его сестре не заразиться ветрянкой.

Все каникулы Янка провалялась в кровати. Два раза звонил Руслан и хотел приехать. По его тону Яна поняла, что Дима ему ничего не рассказал. Наверное, это хорошо, потому что она боялась, что Руслан психанет и перестанет рисовать для романа картинки. И придется искать другого художника. Да и не хотела она с ним ссориться. Из-за чего ссориться-то? Они просто хорошие друзья.

Все тело болело и ныло. Вода в ванне сделала свое злое дело и разнесла инфекцию даже в самые труднодоступные места. Яна не спала, потому что волдыри подсыхали и чесались на спине. Яна не учила морфологию и классику девятнадцатого века, потому что из-за волдырей с трудом могла открыть глаза. Единственной ее радостью было то, что снова и снова приходил Дима и рисовал на ней елочные ветви. А потом по вечерам бабушка подрисовывала елочные игрушки. Яна стояла и сдерживалась, чтобы не застонать от наслаждения. Все тело чесалось. А чесаться было нельзя.

Почему-то в школе, особенно на общеобразовательных предметах, уже в январе, никто не поверил тому, что Янка так сильно болела ветрянкой. Преподаватели, которые всегда относились к ней дружелюбно и даже с какой-то нежностью, теперь отсылали ее на пересдачи. И Яна сдала. Восемь контрольных работ и три экзамена за четыре дня, нахватав первые в своей жизни тройки. Морфологию Яна сдавала в последний день. Почему-то директор школы наговорил грубостей Надежде Васильевне и заявил, что, если Янка не сдаст все вовремя, ее отчислят из литературного класса и ей придется ходить в нормальную школу. Яна ничего не понимала. Почему люди в один момент стали так агрессивно к ней относиться?

Она сидела за столом, перелистывала конспекты и с тоской думала о том, что же она помнит из морфологии?

Целый месяц Ким читал им лекции по морфологии. Невысокого роста, скромный кореец, выходя к доске, становился поэтом и ораторствующим философом. Он рисовал какие-то странные схемы, соединяя морфологию со строением вселенной, он видел в морфологии то, что им, обычным школьникам, не проучившимся по этой особой программе и половины года, было невозможно понять. Ким преподавал в университете, а в школу его пригласили только для того, чтобы придать высокий статус их обучению.

Яна слушала его с открытым ртом, ничего не понимая, а ряды за нею стремительно редели. Даже Дима прогулял несколько занятий. К злосчастному декабрю со злосчастным иностранным праздником, где Янка подхватила ветрянку, их в аудитории осталось человек шесть. Шесть влюбленных в Кима девочек. Особенно его любила Катька. Наверное, за то, что Ким был похож на героев из ее артхауса. Она тоже ничего не понимала, но сама причастность к Киму поднимала ее в собственных глазах. Руслан и Дима под разными предлогами убегали на улицу, Стас постоянно в этот день отпрашивался к зубному врачу. Одна Катя решила издать лекции Кима, как когда-то студенты какого-то языковеда Фердинанда де Соссюра издали его лекции. А иначе от него ничего бы и не осталось в науке.

Соссюр… Смешная фамилия!

Тринадцатого января Яна подошла к Киму и робко спросила, можно ли ей завтра сдать экзамен по морфологии. Он, очевидно, не узнал свою ученицу с первой парты сквозь остатки зеленки на лице, выдал список из пятидесяти вопросов и добавил: «Вам еще нужно было к экзамену сдать семь работ с морфологическими разборами. Надеюсь, они у вас есть».

Семь работ по морфологии никак не вязались с тем романтическим «пред-зеленочным» образом Кима, который грел Янке душу. Она села напротив учительского кабинета на пол и поняла, что ляжет ночевать прямо здесь.

К ней подошел Дима. Он присел рядом, откинув назад челку, и посмотрел Янке в лицо.

— Дима, это ужасно, — прошептала Яна. — Разве так можно поступать с людьми? Я училась больше всех, и вот. Из-за ветрянки и только из-за того, что я не смогла сдать вовремя и вместе со всеми эти несчастные экзамены, которые по большому счету нужны только для отчетности, я превратилась в тупого изгоя.

Яна хныкнула. Дима положил руку ей на плечи и приобнял.

— Не убирай руки… — тихо произнесла Яна и замерла. Дима легко погладил ее шею тонкими пальцами. — Почему твоей страницы нет ВКонтакте?

Дима пожал плечами и усмехнулся.

— Не люблю социальные сети. Без Интернета появляется так много свободного времени! — Дима прижал ее к себе сильнее, и Яна переложила голову ему на плечо.

— А на что тебе свободное время? — пробормотала Яна и вдохнула поглубже его запах. Дима пах совершенно по-особенному. Смесь лаванды, мужского одеколона и сигарет. Яна не любила запах табака и всегда от него чихала. Но даже этот запах, исходя от Диминой рубашки, был ей приятен. — Чем ты занимаешься в свободное от учебы время?

— Играю в группе.

Яна уже поняла, что Дима не любит говорить о себе.

— В какой группе? Ты не думай, что я отстану, — усмехнулась она. — Я должна узнать про тебя побольше.

— Побольше? — удивился Дима. — Зачем? Во мне нет ничего необычного.