Козлиная песнь - [38]

Я вскочила с места и на обрывке бумаги принялась вычислять. Дрова тоже бесплатные, сообразила я, суммируя цифры, бревна уже много лет лежат без дела я только гниют.

— Да мы богачи! Знаешь, что наш доход почти равен минимальной зарплате?

Сверх того я еще заработала четыреста франков, что бы на них такое купить? Я отправилась в деревенскую лавку, потому что мне пришла в голову мысль скатать шарики из глины, затем их обжечь или высушить, а после покрасить в коричневый цвет, чтобы они стали неотличимы от навоза. К сожалению, в продаже не было настоящей глины, единственное, что мне удалось раздобыть, это бумажный пакет серо-зеленых комочков, которые следовало залить водой, чтобы они зашипели и размокли. Мне объяснили, что эта глина лечебная, что ее можно намазывать на лицо в качестве маски. Дома я немедленно этим и занялась. Нанесенный на кожу слой застыл и обратился в панцирь, казалось, я стала существом, у которого кости находятся снаружи. Я чувствовала себя орехом, черепахой, устрицей. Я с трудом открыла глаза, а разговаривать и улыбаться смогла только после того, как смыла массу с лица большим количеством воды.

Лишь в результате долгих стараний мне удалось-таки слепить из лечебной грязи «культурные горошки». Они были в точности как настоящие. На некоторых из них я сделала по вмятинке с одной стороны и по хвостику с другой. Отличался только вес, мои горошки были намного тяжелее. За час я слепила их примерно столько же, сколько одна девочка производила за десять секунд. Я мечтала поговорить с кем-нибудь, кто понимал бы, зачем я это делаю, лучше всего с каким-нибудь художником. Но пока я буду и дальше лепить свои горошки. Я занималась ими уже несколько дней, когда ты вдруг позвал меня помочь тебе в хлеве. Ты рассказал с тоскливым выражением лица, что Джейн лежит с раздутым животом, а ноги торчат, как палки, вверх.

— Но она ведь не умерла? — спросила я испуганно.

— То-то и оно, что умерла. Джейн умерла.

Ты просил помочь тебе погрузить ее на тачку, чтобы вывезти ее за ворота и там положить, а оттуда ее уже заберет ветеринарная служба. Закопать Джейн мы не могли, она была слишком большая.

Я пошла за тобой следом в хлев. Я знала, что Джейн уже старая, и все же старалась смотреть в другую сторону, пока мы ее тащили: я тянула за рогатую голову, а ты толкал заднюю часть ее тяжелого тела. Ты вывез ее на тачке за ограду, уже в который раз скрипнула эта чертова калитка. Я бросилась в дом и поскорее вымыла руки. Потом заперлась в своей комнате. Наверное, я целый час размешивала палкой глину в банке, прислушиваясь к знакомому шипенью. Я наклонилась к самой зеленой массе и вдохнула знакомый пыльный запах, это действовало успокаивающе. Когда я еще стояла нагнувшись, я услышала на лестнице твои шаги. Ты толкнул было дверь мастерской, но дверь не открылась, и ты робко по-стучался.

— Иолан, ты тут? — услышала я твои голос, звучавший так неуверенно, что я поняла: опять что-то произошло.

— Что случилось?

— Еще одна умерла, — тихо сказал ты, и когда я молча впустила тебя, ты боялся посмотреть мне в глаза. — Теперь Марлен.

Подавленные, мы оба сели на край кровати. Я все еще держала в руках банку с глиной и теперь снова поднесла ее к носу.

— Я уже ничего не понимаю, — сказала я устало. — Я так больше не могу. Не понимаю, что происходит, и не хочу, чтобы это происходило.

Марлен было всего полгода, совсем малышка. Скоро наступит период спаривания, начало нового круга, ведущего к новым смертям.

Я попыталась вздохнуть. Воздух вырывался из груди с клокотанием.

— Если бы мастерская была не так высоко, можно было бы привезти ее сюда на тачке. Честное слово, я скоро не выдержу, я должна что-то с этим сделать. Я смогу совладать с бессмысленностью, только если буду ее лепить.

— Думаю, у меня хватит сил поднять Марлен.

— Правда? Ты принесешь ее сюда? Только подложи какую-нибудь тряпку, когда будешь брать на руки.

— Нет, Иолан, нет, — ответил ты и минуту помолчал. — Я не буду брать ее на руки, она же мертвая. Я понесу ее за ноги, по две ноги в каждой руке.

Ты пошел вниз, а я поставила банку с глиной на письменный стол. К счастью, у меня про запас было много старого полиэтилена. Я застелила им досчатый пол в части мастерской.

Ты нес малышку, как носят дохлых животных. Тело у нее, как и у Джейн, было раздутое. Наверное, внутри были черви, в животе, должно быть, кишмя кишело. Во всяком случае, от нее попахивало, хоть и не сказать, что воняло, — казалось, в комнату вошел человек с несвежим дыханием.

Ты положил Марлен на бок на расстеленный полиэтилен с той стороны мастерской, которая выходила на улицу, в одной из двух башенок. Девочка не казалась уж совсем мертвой, я подумала, что она, пожалуй, только спит, но ты объяснил, что такое впечатление возникает из-за ее мохнатой шкуры, мертвые девочки не бывают похожи на пустую оболочку. Я тут же заметила, как по ней ползут два рыжих клеща, ты поймал их быстрым движением и раздавил между ногтей. Из клещей брызнула кровь. Чуть позже я увидела, что по полу ползают какие-то еще насекомые помельче. У меня зачесалось все, что можно, — в носу, около темени, я принялась скрести себе ноги.