Кожное лекарство - [22]

Пароход доставил их вверх по Миссиссипи через Сент-Луис в Олтон, где мужчин погрузили в вагоны для скота и отправили в Чикаго. К тому времени, как они достигли порта, на палубе вперемешку с живыми лежали уставившиеся в потолок остановившимися глазами трупы…

Трупы людей, не сумевших пересилить холод, голод и болезни.

В Чикаго солдаты Конфедерации брели по промёрзшей грязи и стоячей воде ещё три километра до Кэмп-Дуглас. Мокрая одежда замёрзла и затвердела, напоминая дублёную кожу. Люди вышли поглазеть, потаращиться и поиздеваться над колонной поверженных южан…

Хотя многие, казалось, сочувствовали им, а некоторые и вовсе прятали от стыда глаза.

Иногда дети бросали в них что-то.

Но чаще махали и улыбались. По крайней мере, пока родители не одёргивали их.

Кейб провёл шесть месяцев в Кэмп-Дуглас. Изначально он был построен в качестве тренировочной базы для армии Союза, но позже, после поражения Конфедератов в битве при Форт-Донельсон, Кэмп-Дуглас превратился в лагерь для военнопленных.

На семь тысяч заключённых был лишь один хирург.

Лагерь был выгребной ямой со стоячей водой, непогребёнными телами, гниющими костями, бушующими болезнями и кишащими паразитами. Крысы свободно бегали по земле и жрали мёртвых. А иногда и живых, если те были слишком больны и слабы, чтобы отбиться.

Люди умирали от переохлаждения.

Людей забивали до смерти.

Людей казнили и пытали за самые незначительные проступки.

Голод убил сотни.

Вспышки оспы и дизентерии убили тысячи.

Вода была загажена стоками из туалетов, а промытые такой водой раны моментально загнивали и превращались в гангрены.

А летом лагерь превращался в улей из жужжащих мух и жалящих комаров, клубящихся над головами целыми тучами. Не похороненные, сваленные в кучи тела были просто пиршеством для крыс и червей.

Охранников называли «больничными крысами». Большинство из них были чертовски жестокими безо всяких на то причин. Им было приятнее выбросить паёк в выгребную яму, чем отдать на ужин заключённому. Они безжалостно избивали мужчин, заставляли их голыми стоять на снегу и часто делали ставки на то, кто из узников дольше продержится без еды и медицинской помощи.

В среднем каждый день здесь умирали восемнадцать заключённых.

«Повозки смерти» время от времени проезжали через их лагерь, загружая изломанные синюшные мёртвые тела, как вязанки хвороста. А иногда вместе с мёртвыми грузили и ещё живых; тех, кто уже одной ногой в могиле. Часто повозки оставляли под палящим солнцем на несколько дней, пока гора трупов не начинала буквально шевелиться от кишащих среди них крыс и расширяющих тела газов.

Кейб не мог сказать, что за время службы в Армии Конфедерации его кормили на убой. К моменту битвы у Пи-Ридж он похудел с семидесяти семи килограммов до шестидесяти трёх. Но в тот день, когда его, пленного солдата, обменяли и забрали из Кэмп-Дуглас, он едва дотягивал до сорока пяти… Тощая фигура, завёрнутая в драные лохмотья кое-как держащейся униформы и сплошь покрытых грязью тряпок.

После недолгого пребывания в госпитале конфедератов, Кейб был вновь зачислен во Второй арканзасский, который был объединен с Теннессийской армией под командованием генерала Брэгга.

Кейб был свидетелем сражения у Мурфрисборо и провальной попытки генерала Джо Джонстона снять осаду Виксберга. А затем… Чикамоге, Чаттануга, битва за Анланту.

Кейба тяжело ранило шрапнелью во время сражения за Каролину, но он выжил. Выжил, чтобы сдаться вместе со всей теннессийской армией в апреле 1865 года, стоя бок о бок с братьями по оружию.

После войны он работал детективом на железной дороге, а после охранником на перевозке золотых слитков из шахты в один калифорнийский городок.

А когда ему это осточертело, он стал охотником за головами.

Но после всего, что он видел; после всего, что ему пришлось сделать; после всех кошмаров войны и ужасов Кэмп-Дуглас одно событие по-прежнему затмевало все остальные…

Его поимка в Морган-Вудс после битвы у Пи-Ридж.

Его первая встреча с Джексоном Диркером.

С человеком, ставшим личным кошмаром Кейба.

С человеком, не дающим ему покоя ни во сне, ни наяву.

— 11-

Работа шерифом округа была не из лёгких.

Джексон Диркер был занят семь дней в неделю и зачастую проводил на работе по пятнадцать часов за сутки.

Помимо обеспечения соблюдения законности и правопорядка в округе — и это в таких-то городках, как Уиспер-лейк и Фриско — в полномочия Диркера входило поддержание порядка в местной тюрьме и контроль над исполнением предписаний суда. Несколько дней в неделю он проводил за дачей показаний в суде, организацией перевозки заключённых, обучением своих заместителей и разбором завалов бумаг и документов.

А ещё он был кем-то вроде пожарного и санитарного инспекторов вместе взятых. Его звали, когда нужно было уладить спор между горнодобывающими компаниями и местными независимыми копателями, между коренными жителями и иммигрантами, между общинами индейцев и мормонов.

Диркер был и солдатом, и дипломатом, и чиновником, и инспектором.

Он был всем и каждым в округе Бивер.

Когда происходило что-то хорошее, он узнавал одним из последних. Но стоило обрушиться на округ какому-то дождю из дерьма, и он должен был первым разгребать случившееся.