Коза и семеро волчат - [9]

– Прошу вас оценить первый образ, – объявил старичок, появляясь в столовой, – бруки и сорочка!

– Бруки, – шепнул мне Кузя, – какое слово забавное.

В комнату вдвинулся полковник. Я вытаращила глаза. На Дегтяреве были розовые бархатные штаны, напоминающие бриджи. Чуть пониже колен они сужались и завершались широкими отворотами, на которых сияли ослепительно-белые стразы. Далее шли светло-бежевые чулки, а лаковые туфли с золотыми пряжками полковник держал в руках. Торс толстяка упаковали в шелковую блузу с жабо и рукавами «летучая мышь». Воротник-стойку не застегнули, что слегка портило впечатление. И вся сорочка была расшита геральдическими лилиями, их еще называют королевскими или бурбонскими, или Флер-де-Лис.

– Офигеть, – вырвалось у Собачкина.

– Неожиданно, – протянул Кузя, – креативненько.

– Необычно, – высказал свое мнение Феликс, – но интересно.

– У нас тематическая свадьба, – затараторила Марина, – мы устраиваем вечеринку во французском стиле. Я – королева Мария-Антуанетта, Саша – Людовик, не помню какой номер.

– Шестнадцатый, – подсказала я.

– У французов было много королей, – сообщил Кузя, глядя в свой ноутбук, – советую позиционировать Дегтярева как Людовика Четырнадцатого.

– Я видела портреты Шестнадцатого, мне у него костюмы понравились, – уперлась Марина, – только цвет поменяла на розовый, он мой любимый и делает свежим лицо Саши.

– Четырнадцатый жил долго и счастливо, – уточнил Феликс, – а Шестнадцатого казнили вместе с Марией-Антуанеттой, им тогда еще сорока лет не исполнилось.

– Ужас! – ахнула Мариша. – Одежда у многих королей была одинаковая! Саша, ты не против стать Четырнадцатым?

– Мне без разницы, – согласился полковник.

– Когда устраиваешь тематическую свадебную вечеринку, – вдруг произнес незнакомый голос, – надо иметь в виду, что новобрачные повторяют судьбу тех, кого они изображают. Одно время в моду вошли бракосочетания в стиле гангстеров. И что? Почти всех тех молодоженов поубивали. Не надо искушать богиню судьбы.

– Кто это говорит? – удивилась я.

– Морис, мой подмастерье, – объяснил Мишель, – он прекрасно работает на свадьбах, советую пригласить его в качестве ведущего. Дружочек, не стойте в коридоре, заходите.

– Я стесняюсь, – ответили из коридора, – и потом, меня хозяйка не приглашала.

– Уважаемый Морис, сделайте одолжение, присоединитесь к нам, – попросила я, ожидая увидеть невысокого худого юношу лет семнадцати-восемнадцати.

– Спасибо, – ответил баритон.

Раздался кашель, и в столовую вошла полная дама в длинном цветастом платье. Я опешила. Морис – женщина?

– Людовику Шестнадцатому и его жене отрубили на гильотине головы, – с места в карьер начала она, – если не хотите, чтобы с вашей парой случилось то же самое, лучше смените короля на Четырнадцатого.

Марина кивнула.

– Вы правы, но костюм мы переделывать не станем. Давайте теперь покажем сюртук и застегнем воротник сорочки, а то неаккуратно выглядит.

– Есть проблема, – заявил Гарик, – я смотрел недавно киношку про Четырнадцатого. Он был жутким бабником. Не один раз женился, имел кучу любовниц. А Шестнадцатый жил себе тихо с королевой. Марина, ты подумай, что лучше: умереть на гильотине или всю жизнь отгонять от мужика бабцов?

– Гильотина давно запрещена, – заявила Морис, – теперь преступников расстреливают.

– В России мораторий на смертную казнь, – сообщил Кузя, – вместо нее ввели пожизненное заключение.

– Пусть останется, как решили, – изменила свое мнение Марина, – лично мне Шестнадцатый больше подходит. Саша, твое мнение?

– Согласен, – сказал полковник.

– И правильно, – одобрила его Нина, – зачем Мариночке тратить время и силы, объясняя, что ее мнение самое верное.

У меня замигал телефон, на экране определился номер Боковой, но я решила проигнорировать вызов. Галка имеет обыкновение часами обсуждать до предела важную проблему. Ну, например, такую: туи на участке надо стричь в виде шаров или конусов? Если я проголосую за первый вид, то подруга примется с жаром возражать и описывать, как хороши пирамидальные деревья. Но в тот момент, когда я соглашусь с решением Боковой и скажу: «Ты права», – вот в ту секунду подруга мигом «переобуется» и объявит:

– Я поразмыслила, и теперь мне шар больше нравится.

Подобный диалог может длиться от Рождества до Пасхи, поэтому я просто перевернула трубку.

Глава седьмая

– Сюртук я сделал потрясающим, – похвалил сам себя Мишель, – сию минуту дорогой моему сердцу Александр наденет его. Морис, детка моя, займись, пока меня не будет, воротником сорочки. Вернусь быстро. Временно оставляю вас с Морис!

Портной живо убежал, а тетушка приблизилась к Дегтяреву.

– Будьте любезны, поднимите подбородок, надо навести порядок.

– Мне и так хорошо, – закапризничал «король».

– К сожалению, сюртук не будет эффектно смотреться при открытом воротнике рубашки, – замурлыкала Морис, – нам сказали при оформлении заказа, что вы полковник, значит, носите форму.

– Я надевал ее только по особым случаям, – заявил Александр Михайлович, – а сейчас я на пенсии.

– Неужели? – ахнула Морис. – Вас ранили?

Дегтярев пустился в воспоминания:

– Несколько раз я попадал в не особенно приятные ситуации, но всегда быстро восстанавливался.