Ковыль-трава на Куликовом поле - [20]
Выжженная и опустошенная земля, руины городов, почти полное уничтожение населения — все это поражало воображение даже современников сурового нравами средневековья. Плано Карпини — посол папы Иннокентия IV, посетивший поверженную Русь в 1245 году, писал о великом «избиении земле Руссии». Он поражался количеству костей человеческих, усеявших поля русские[52].
Здесь мы временно прервем рассказ о последствиях Батыева нашествия на Русь и обратимся к поиску причин, вызвавших частые и грандиозные перемещения кочевых племен по степным дорогам Евразии. Вопрос этот, занимавший умы многих ученых — философов, историков, этнографов, археологов, природоведов, остается до сегодняшних дней окончательно не выясненным. Причина в том, что данная комплексная проблема не освещалась, как правило, в целом, а рассматривалась обычно под узкопрофессиональным углом зрения различными исследователями. Обычно подчеркивались и противопоставлялись друг другу либо социальные, либо экологические аспекты проблемы.
Социально-экономическая сущность хозяйства кочевников-скотоводов определяла их высокую подвижность, способность преодолевать большие расстояния. Эти перемещения происходили не в абстрактном пространстве или «безвоздушной» среде, а по вполне определенным местностям, ландшафтно-климатический облик которых в прошлом неоднократно менялся. Эти изменения могли сильно влиять на степень подвижности кочевников.
Современные исследования палеогеографов, археологов, этнографов и других специалистов показывают, что характер процессов в системе «природа — общество» определялся сложным переплетением по крайней мере трех главных факторов: социальных, экологических, биологических. Между ними нет четких рубежей, и они взаимосвязаны. Каждый из них играл важную, хотя и неравноценную, роль на различных этапах истории развития человечества.
Подобная позиция была, в частности, представлена на первом в СССР совещании но проблеме «Природная среда и первобытный человек в плейстоцене и голоцене», организованном Институтом географии АН СССР в 1973 году и собравшем подавляющее большинство отечественных экспертов в области истории древнего человека. Подводя итог этому важному совещанию, академик И. П. Герасимов призвал к отказу как от доктрины «географического детерминизма», так и «социального догматизма» и к необходимости всесторонней оценки проблемы палеоэкологии человека с позиций самых различных научных дисциплин (см. кн.: «Первобытный человек и природная среда». М., 1974. С. 311).
Социальный фактор с его экономическими, политическими, демографическими и культурными аспектами, как это установлено классиками марксизма-ленинизма, выдвигается на первый план. Это главная сила, определявшая и определяющая не только развитие общества, но и «осмысленность» характера взаимосвязей в системе «природа — общество».
Только достигнув определенного социального уровня развития, первобытные племена, населявшие степную зону Евразии, смогли совершить великий экономический скачок: перейти от присваивающего хозяйства (охоты, рыболовства, собирательства) к производящему (кочевому скотоводству и отчасти земледелию). Современными экономическими исследованиями установлено, что экономика всегда стремится к функционированию в соответствии с принципами оптимальной стратегии. В соответствии с ними древние племена и народы в любом случае стремились выбрать такую хозяйственную стратегию, которая обеспечивала бы их выживание с минимальным риском и минимальным расходом собственной энергии. Это достигается с помощью информации о природных ресурсах[53].
Ландшафтно-климатическая специфика степной зоны Евразии способствовала реализации этих принципов в виде развития кочевого и полукочевого скотоводства на протяжении огромного временного интервала: начиная со 2-го тысячелетия до нашей эры до 70-х годов XVIII века[54].
Система кочевого скотоводства сложилась не сразу. Корни ее находятся в эпохе бронзы, отмеченной грандиозными перемещениями племен в степной, лесостепной и лесной зонах Северной Евразии. Однако как рентабельная хозяйственная структура кочевое скотоводство сформировалось лишь в XI веке[55].
Кочевничество — тип экономики, при котором основой производящего хозяйства является экстенсивное скотоводство с круглогодичным выпасом скота и участие в кочевании вместе со стадами подавляющей части населения[56]. Изобретение колеса, перевозных цельных и складных юрт, наличие массы лошадей и волов как тягловой силы — все это открыло небывалые ранее возможности для относительно быстрого перемещения кочевых племен. Кочевое хозяйство вырабатывало у степняка-скотовода подвижность, выносливость, ловкость и смелость.
«Татары рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться. С весны до зимы они каждый день гоняются и охотятся. Это и есть их средство к существованию. Поэтому у них нет пеших солдат, а все конные воины»[57]. Так свидетельствовал китайский посол Чжао Хун, посетивший Монгольское государство.
Спартанский, военизированный образ жизни кочевников-скотоводов определялся и причинами политического характера. В своих бесконечных странствиях они неизбежно вторгались на земли чужеродных племен, которые в свою очередь могли появиться на их собственных территориях. Конфликты такого рода решались, как правило, силой, что способствовало усилению военизации и объединению отдельных кочевых групп в многочисленные орды. Для управления такими сложными объединениями кочевников потребовалось создание жесткой, строго иерархической системы руководства с вытекающими отсюда социальными неравенствами.
Настоящий выпуск посвящен неолитическим культурам на территории Северной Евразии (быв. СССР). Выпуск разделен на две части («Неолит Юга» и «Неолит лесной полосы»), в которых излагается история изучения неолита в регионе, выделяются и характеризуются культуры или группы памятников, дается их периодизация. На примере отдельных памятников показываются условия залегания культурных слоев, выявляются материалы по культуре, быту, верованиям древнейшего населения. В выпуске приводится максимально полный список радиокарбоновых дат по неолиту разных регионов.
Предлагаемая работа — это живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных кровавых событий и процессов, происходивших в Ираке в период оккупации в 2004—2005 гг. Несмотря на то, что российское посольство находилось в весьма непривычных, некомфортных с точки зрения дипломатии, условиях, оно продолжало функционировать, как отлаженный механизм, а его сотрудники добросовестно выполняли свои обязанности.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Из борьбы с испанским владычеством Голландия вышла одной из величайших в мире морских империй. За несколько лет страна обрела контроль над огромными территориями: от Индонезии до Западной Индии, от Южной Африки до Южной Америки. Чарлз Боксер, профессор Йельского университета, автор целого ряда исторических трудов, представляет Голландию XVI–XVIII вв. Объясняя причины стремительного восхождения столь маленькой страны к могуществу, Боксер обращает внимание на то, как и почему происходит бурное развитие промышленности, морской торговли, сельскохозяйственное изобилие и культурный расцвет страны.
Работа видного историка советника РАН академика РАО С. О. Шмидта содержит сведения о возникновении, развитии, распространении и критике так называемой «новой хронологии» истории Древнего мира и Средневековья академика А. Т. Фоменко и его единомышленников. Подробно характеризуется историография последних десятилетий. Предпринята попытка выяснения интереса и даже доверия к такой наукообразной фальсификации. Все это рассматривается в контексте изучения современного общественного исторического сознания и тенденций развития науковедения.
Предлагаемая книга впервые в отечественной историографии подробно освещает историю Германии на одном из самых драматичных отрезков ее истории: от Аугсбургского религиозного мира до конца Тридцатилетней войны. Используя огромный фонд источников, автор создает масштабную панораму исторической эпохи. В центре внимания оказываются яркие представители отдельных сословий: императоры, имперские духовные и светские князья, низшее дворянство, горожане и крестьянство. Дается глубокий анализ формирования и развития сословного общества Германии под воздействием всеобъемлющих процессов конфессионализации, когда в условиях становления новых протестантских вероисповеданий, лютеранства и кальвинизма, укрепления обновленной католической церкви светская половина общества перестраивала свой привычный уклад жизни, одновременно влияя и на новые церковные институты. Книга адресована специалистам и всем любителям немецкой и всеобщей истории и может служить пособием для студентов, избравших своей специальностью историю Германии и Европы.