Ковпак - [3]
— Да мы… — Сидор махнул рукой безнадежно. Разве втолкуешь хозяину… Подумаешь, скажет, любовь!
— «Мы, мы…» — передразнил Фесак. — Ни черта ты не смыслишь в собственной своей пользе, ясно? Где это видано младшую вперед старшей выдавать?
— Воля ваша, — с горечью ответил Сидор.
— То-то и оно, — уже мягче заметил Фесак. — Ладно, дело не к спеху. Поживем — увидим.
Сидор молчал…
А хата получилась недурная, по-фесаковски поставленная: добротная, под жестью, просторная. Как же: хозяин, можно сказать, для себя же и старался. Да перестарался…
Сидору шел уже восемнадцатый год. Окреп, возмужал. По хозяевым поручениям уже самостоятельно и за товаром ездил. Партии, правда, брал малые, но все ж, что ни говори, для этого надобно умение и расторопность, и дело знать, и глаз добрый иметь, и с людьми ладить. Все это было у Сидора в достатке, потому и полагался на своего приказчика Фесак без опаски. Но с каждым днем хозяйское доверие все больше тяготило Сидора, да и оборачивалось оно иной раз смертельным риском.
Послал его как-то Фесак в Ахтырку к тамошним оптовикам за товаром. В дорогу Сидор отправился на бричке, запряженной норовистым жеребчиком. Строптивый нрав конька умел одним словом укрощать только приказчик, никого другого жеребчик не признавал. До места добрался благополучно, получил товар, быстро и сноровисто упаковал его, накрыл брезентом, перехватил надежной веревкой и отправился себе восвояси. Конек трусит неторопливо, возница безмятежно растянулся поверх поклажи, но все же — осторожность не помешает — подсунул руку под туго натянутую обвязку из веревок. Сколько времени так продолжалось — не заметил Сидор, но полупривстал на локте, чтоб сменить затекшую руку, глянул вперед и обмер на миг. Чернеют на дороге несколько силуэтов. Дядьки какие-то. Явно выжидают, когда бричка приблизится. Пересилил страх Сидор, напрягся, подхватил до того свободно брошенные вожжи. Понятливый конек словно только того и ждал. Встряхнул окрестную тишину раскатистым ржанием и рванул! Понес вихрем. Те, на дороге, едва успели шарахнуться в сторону перед самой мордой бешено мчащегося коня. Один, правда, сумел достать Сидора изрядной палкой… Версту за верстой подминал под себя жеребчик, унося седока от ватаги. Весь побелел — пенным мылом покрылся, бока ходуном ходят, глаза ошалели, кровью, налились. Так влетели в Котельву.
…Катились дни, недели складывались в месяцы и годы. По-прежнему торговал Сидор краской, олифой, серпами, молотками и косами. Когда оставался в лавке за Фесака, выручал в день больше хозяина — слобожане покупали у него охотнее.
Ковпаку нравилось обслуживать людей, но службу на Фесака уже терпел еле-еле, боялся, что засосет, затянет торгашеский омут. А куда деться, если все благополучие семьи держалось на его заработке? Одна надежда — подходил конец учению в министерской. Тогда можно будет и об экзамене на права учителя подумать, недаром первый наставник — отец Мелентий — при каждой встрече советует одно и то же: сменить лавку на сельскую школу, да и самому учиться дальше. А пока что Сидор познавал жизнь — единственный из университетов, открытый для всех, и порою она преподавала ему такие уроки, что запоминаются раз и навсегда.
Как-то приехал на побывку к родителям сын Фесака Михаил. Служил он в лесничестве где-то на Кавказе. Молодой Фесак пошел не в папашу, Сидор слышал, что хозяин называл сына смутьяном и социалистом. Отцовский приказчик Михаилу понравился, и он дал Сидору почитать под строжайшим секретом такую книжицу, что пронюхай кто о ней — Сибири не миновать. Когда Сидор перелистал странички, у него даже мороз по коже пробежал, такими словами в ней говорилось о царе и царевых порядках. Давая Ковпаку нелегальную брошюру (слов этих Сидор тогда, конечно, не знал), Михаил предупредил ни в коем случае не выносить ее из хаты, только прочитать и тотчас же вернуть. А Сидор не утерпел, руки жгла невиданная книжка, решил обязательно показать отцу, сунул ее в карман и побежал домой. Влетел, запыхавшись, протянул книжку отцу, но и двух слов сказать не успел… Дверь внезапно распахнулась, и буквально по пятам за Сидором ввалились в хату два изрядно подвыпивших полицейских.
Увидев незваных гостей, Сидор похолодел, не сообразил, что забрели они случайно, спьяну. Инстинктивно схватил «крамолу», сунул куда пришлось — под кадку с водой, стоявшую на лавке. И дал маху: цепкий полицейский глаз моментально заметил неладное. Пьяный-пьяный, а мигом выхватил брошюру, к счастью, прочитать сумел только название на обложке: «Попы и полиция».
— Эге, выходит, про нас написано!
Однако и Артем не зевал, заполучил как-то, изловчился, злополучную брошюру, ткнул незаметно в руки сыну, шепнул еле слышно:
— Беги одним духом!
Сидора точно ветром сдуло. Вернул книжку Михаилу, рассказать, однако, о случившемся побоялся: рассердится еще тот, не станет больше ничего давать.
После отъезда Михаила совсем невыносимо стало Сидору у Фесака. Не уходил только потому, что решил подкопить к экзаменам деньжонок, знал, какое оно, скудное учительское жалованье. Душою отдыхал только раз в неделю, когда Микола Павлович по субботам отпускал его домой. Навестив родителей, встретившись с дружками, Сидор обязательно заворачивал в гости и к цыганам, издавна осевшим в Котельве. Жилось им, как казалось Сидору, не так уж худо. Без того, чтобы самому хоть десяток раз не ударить молотом в цыганской кузнице, не уходил к Троицкому мосту, где уже поджидали его нескончаемые хлопоты в постылой Фесаковой лавке и надоевшие до невозможности разговоры Фесачихи о его, Сидора, близком «счастье» с их старшей. Одиннадцать лет безвозвратно потратил Сидор на преумножение чужого добра, а потому, конечно, не нажил собственного. Конец всему — и дальновидным хозяйским расчетам, и собственным Сидоровым размышлениям, как жить, что делать дальше, положила солдатчина.
О жизни Николая Кузнецова уже написана не одна книга, ему посвящены пьесы и кинофильмы, о нем сложены песни, в нескольких городах страны ему поставлены памятники, его имя носят сотни пионерских отрядов и дружин.И все-таки интерес к жизни и делам легендарного советского разведчика в годы Великой Отечественной войны не ослабевает.Вот почему бывший заместитель командира отряда «Победители» по разведке, старый чекист Александр Александрович Лукин и литератор Теодор Кириллович Гладков сочли своим долгом написать биографию Николая Ивановича Кузнецова для серии «Жизнь замечательных людей».
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Борис Михайлович Блантер: Схватка со злом 2. Аркадий Иосифович Ваксберг: Преступник будет найден 3. Рогнеда Тихоновна Волконская: Пианист из Риги 4. Теодор Кириллович Гладков: Последняя акция Лоренца 5. Вениамин Дмитриевич Дмитриев: Тайна янтарной комнаты 6. Лазарь Викторович Карелин: Младший советник юстиции 7.
В жизни разведчика многое порой происходит совсем не так, как в кино. Но сражения бойцов «невидимого фронта» не становятся от этого менее захватывающими и драматичными.Один из лучших разведчиков времен Великой Отечественной войны — Герой Советского Союза Николай Кузнецов, он же обер-лейтенант вермахта Пауль Зиберт.Люди, близко знавшие Кузнецова-разведчика, действовавшие вместе с ним во вражеском тылу, отмечая такие его качества, как изумительные лингвистические способности, умение молниеносно перевоплощаться, обаяние, находчивость, мужество, ставили на первое место в его характере собранность и выдержку.Каков же он, жизненный и боевой путь уроженца небольшой уральской деревушки? Что мы сегодня знаем достоверно о гибели Кузнецова и его группы?
Абвер, СД, Гестапо – хотя эти аббревиатуры, некогда наводившие ужас на всю Европу, известны каждому, история спецслужб Третьего Рейха до сих пор полна тайн, мифов и «черных пятен». По сей день продолжают поступать всё новые сведения об их преступлениях, новые подробности секретных операций и сложнейших многоходовых разведигр – и лишь в последние годы, когда разрозненные фрагменты начинают, наконец, складываться в единое целое, становятся окончательно ясны подлинные масштабы их деятельности и то, насколько плотной сетью они опутали весь мир, насколько силен и опасен был враг, которого 65 лет назад одолели наши деды и прадеды.Эта книга позволит вам заглянуть в «святая святых» гитлеровских спецслужб – не только общеизвестных, но и сверхсекретных структур, о существовании которых зачастую не подозревали даже нацистские бонзы – Forschungsam (служба радиоперехвата), Chiffrierabteilung (Шифровальный центр), Ausland Organisation-AO («Заграничная организация НСДАП»)
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.
Документальная повесть рассказывает о комсомолке Паше Савельевой, участнице подпольной группы в Луцке. Вместе с товарищами по борьбе она выкрала у немцев образец секретного химического оружия, который затем был переправлен в Москву.
Это самое необычное путешествие в мир Антуана де Сент-Экзюпери, которое когда-либо вам выпадало. Оно позволит вам вместе с автором «Маленького принца» пройти все 9 этапов его духовного перерождения – от осознания самого себя до двери в вечность, следуя двумя параллельными путями – «внешним» и «внутренним».«Внешний» путь проведет вас след в след по всем маршрутам пилота, беззаветно влюбленного в небо и едва не лишенного этой страсти; авантюриста-первооткрывателя, человека долга и чести. Путь «внутренний» отправит во вселенную страстей и испытаний величайшего романтика-гуманиста ХХ века, философа, проверявшего все свои выкладки прежде всего на себе.«Творчество Сент-Экзюпери не похоже на романы или истории – расплывчато-поэтические, но по сути пустые.
В литературном наследии Лермонтова поэмам принадлежит особое место. За двенадцать лет творческой жизни он написал полностью или частично (если считать незавершенные замыслы) около тридцати поэм, — интенсивность, кажется, беспрецедентная в истории русской литературы. Он сумел продолжить и утвердить художественные открытия Пушкина и во многом предопределил дальнейшие судьбы этого жанра в русской поэзии. Поэмы Лермонтова явились высшей точкой развития русской романтической поэмы послепушкинского периода.
Оноре Габриэль Рикети де Мирабо (1749–1791) — один из наиболее ярких деятелей Великой французской революции, блестящий оратор и публицист, бретер и любимец женщин, узник королевских тюрем и защитник монархии. Посмертное открытие его тайных связей с двором Людовика XVI привело к тому, что прах Мирабо вынесли из Пантеона великих людей Франции. Отношение к нему не раз менялось и в последующие годы. Автор данной книги, известный французский историк Рене де Кастр (1908–1987) видит в своем герое не авантюриста, а гения политики, пытавшегося примирить умеренных республиканцев с монархистами и избежать революционных потрясений, войны и террора.
Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 1966 года семьдесят лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде.Больше всего он писал для театра, он был удивительным мастером слова, истинно поэтического, неповторимого в своей жизненной наполненности. Бывают в литературе слова, которые сгибаются под грузом вложенного в них смысла; слова у Шварца, как бы много они ни значили, всегда стройны, звонки, молоды, как будто им ничего не стоит делать свое трудное дело.Он писал и для взрослых, и для детей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.