Ковчег огня - [120]

В его сорок лет колени ныли от мучительно долгого восхождения. И Кэдмон прекрасно сознавал, что теперь у него за спиной больше нет силы и мощи правительства Ее величества. Он был предоставлен сам себе. Одинокий голодный волк.

Можно добавить, в овечьей шкуре.

Слегка запыхавшись, Кэдмон достиг вершины. Это оказалось скалистое плато, лишенное деревьев. Метрах в двухстах к северо-западу виднелся силуэт башни Святого Павла, единственный ориентир на голом открытом пространстве. Когда-то, много столетий назад, рыцари-иоанниты с этой башни подавали сигналы кораблям в море. Жалея о том, что у него нет очков ночного видения, Кэдмон присмотрелся и разглядел в темноте очертания большого армейского грузовика, стоящего рядом с башней.

Возможно, Макфарлейн спрятал Ковчег в башне Святого Павла, подальше от любопытных глаз. Или он в кузове грузовика, готовый к транспортировке.

Застыв в неподвижности, Кэдмон изучил каменистое плато, высматривая характерные признаки движения. Что-то подсказывало ему, что он здесь не один, что в темноте затаился кто-то еще.

Прошло добрых две минуты, прежде чем он наконец заметил слабый огонек, крошечную светящуюся точку.

Горящая сигарета.

Определив цель, Кэдмон двинулся вперед.

Пробираясь через заросший куманикой пустырь, он размышлял о рыцарях ордена Святого Иоанна, которые на протяжении почти трех столетий охраняли эти самые неприступные скалы, оберегая свои владения от турецких пиратов. Во время Великой осады 1565 года шестьдесят этих стойких рыцарей обороняли крепость Святого Эльма от турецкого войска численностью восемь тысяч человек. Быть может, сегодня ночью история повторится снова.

Господи, как же он на это надеялся! Мысль о том, что он, возможно, больше никогда не увидит лицо Эди Миллер, наполняла его бесконечной скорбью.

Быстро прогнав все эти пустые размышления, Кэдмон сосредоточил свое внимание на часовом, который стоял, небрежно прислонившись к большой глыбе известняка, с болтающейся в уголке рта сигаретой. На груди у него висел пистолет-пулемет «хеклер и кох МП-5».

Хотя рассмотреть в темноте было очень трудно, Кэдмон предположил, что часовой держит палец на спусковом крючке и оружие снято с предохранителя.

Застыв на месте, оставаясь в тени, отброшенной каменной глыбой, он достал из ножен нож с пятидюймовым лезвием и, крепко зажав рукоятку в руке, медленно двинулся вперед, надеясь на то, что часовой не обернется, и моля Бога, чтобы не наткнуться на камешек. К своему ужасу, Кэдмон увидел, что у часового на голове наушник, подсоединенный к рации.

Если часовой издаст хотя бы слабый стон, игра завершится, еще не начавшись.

Он замедлил дыхание — древний, как мир, способ успокоить нервы. Когда до часового оставалось всего два шага, бросился вперед, одним уверенным движением, высеченным в памяти долгим обучением, обхватил того рукой сзади, зажимая ладонью рот и запрокидывая голову назад, открывая тем самым сонную артерию, и полоснул сначала острым лезвием, затем дернул.

Из рассеченной артерии брызнула теплая кровь.

Беззвучная смерть.

Осторожно опустив часового на землю, Кэдмон выдернул МП-5 из рук умирающего, понимая, что случайный выстрел может все испортить.

Закинув пистолет-пулемет на плечо, он присел на корточки рядом с мертвым часовым и освободил его от рации, устройства одновременно благословенного и смертельно опасного. Хотя теперь у Кэдмона появилась возможность отслеживать перемещения других часовых внутри башни и вокруг нее, как только убитый часовой не ответит на вызов, Макфарлейн и его головорезы поймут, что среди них появился враг.

Глава 84

Эди уселась и жадно глотнула холодный морской воздух, обжегший ей легкие.

Будь ты проклят, Кэдмон Эйсквит!

У нее болела голова. Болело все тело. И, в чем не было ничего неожиданного, болело сердце: Кэдмон не поверил, что она выдержит. И как же он поступил? Бросил ее на полпути. Без предупреждения. Без обсуждения. Просто трах по голове — спасибо, мэм.

Встав сначала на четвереньки, Эди неуклюже поднялась на ноги и посмотрела на левую руку. Часов нет. Поскольку дешевые кварцевые часы не были влагонепроницаемыми, она оставила их в гостинице.

Ей захотелось узнать, сколько времени она провела без сознания, и хотелось надеяться, не очень много.

Застонав, Эди согнулась пополам и подобрала фонарик.

— Какая забота, — пробормотала она, жалея о том, что ее удалившийся в самовольную отлучку напарник не оставил вместо фонарика упаковку аспирина.

Понимая, что гнев не поможет ей выбраться с этой пустынной полоски песка, Эди закинула голову назад и посмотрела вверх. Утес казался неприступной крепостной стеной, однако она была полна решимости взобраться на эту стену. Не далее как несколько месяцев назад ей удалось залезть на тренировочную стенку в одном из крупнейших спортивных магазинов Вашингтона.

Значит, у меня получится.

Эди внимательно осмотрела скалистую стену, вспоминая слова Кэдмона о том, что где-то недалеко должна начинаться тропа наверх. Включив фонарик, она прошла шагов сорок по следам, оставленным им в песке.

И увидела начало тропы.

Опасаясь, что свет фонарика привлечет нежелательное внимание, Эди выключила его, засунула в резиновое кольцо на поясе спортивных брюк и, освободив руки, начала осторожно подниматься по высеченным в камне ступеням, гадая, кто проделал эту мучительную работу по созданию лестницы в скале: берберские пираты или рыцари-иоанниты? Несомненно, Кэдмон смог бы «вытащить из шляпы» этот исторический факт, если бы сейчас был рядом.