— А может, не пойдешь? — подергала я его за рукав, состроив жалобную рожицу.
— Я выступаю, — улыбнулся Ахмед. — Хочешь, пойдем со мной.
— Подумаю, — насупилась я.
Что делать? С Матвеем будет однозначно интереснее, но он мне никто, а с Ахмедом жутко скучно, но он мой парень.
— Яра, не делай такое лицо. Тебе не идет, — захохотал он.
— Обхохочешься, — проворчала я, отворачиваясь.
Ахмед обхватил меня за плечи и прижал к себе, дотрагиваясь щекой до моей щеки.
— Я же знаю, что тебе не нравятся мои конференции и семинары, так что можешь не думать.
— Там очень скучно, и я ничего не понимаю. Но если ты хочешь, чтобы я тебя поддержала…
— Лучше сходим после твоей тренировки в кафе.
— Да, но она полдевятого заканчивается.
— Не проблема. Или боишься, что мама не отпустит? — пихнул он меня в бок локтем и снова засмеялся.
Я обиженно засопела, а потом захихикала — уж больно Ахмед заразительно смеется. Вот только… А что? Днем на хоккей с Матвеем, потом на тренировку, а вечером в кафе с Ахмедом. Ай да Ярик, ай да гений!
— Твое имя Тихиро?
— Да.
— Больно длинное. Теперь тебя будут звать Сэн, поняла?
— Девчонки, все пропало! — рухнула я на стул в классе.
— Интернет подорожал? — оторвалась Точка от ноута.
— Там пошел дождь, а я в белых брюках! — замерла Настя с помадой в руке.
— У тебя плохой гороскоп? — расширила глаза Варя, аккуратно откладывая в сторону иголку с нанизанным на нее бисером.
— Я даже знаю, почему он плохой, — ухмыльнулась Волоточина. — Анна Петровна очень интересовалась на первом уроке, куда ты пропала.
— Да ну ее, — отмахнулась я. — Информатику все равно отменили, а литературу я еще не готовила.
— А мы «Грозу» по ролям читали, — улыбнулась Варя. — Я была Катериной.
Женька снова уткнулась в ноут, Настя принялась мазать губы помадой, а Варя вздохнула и вопросительно глянула на меня:
— Ну, так что у тебя пропало?
— Я познакомилась с парнем. Ну, точнее, это он со мной познакомился.
— Да ну! — ахнула Настя.
— Ну да! — закивала я. — И он пригласил меня на свидание.
— И ты пойдешь? — округлила глаза Козарева.
— А Ахмед? — нахмурилась Варя.
— Ха, может, он маньяк какой-нибудь! — тут же напряглась Женя.
— Ой, Точка, вечно тебе всякие недоразумения мерещатся. Эх, хоть бы на самого маленького маньяка одним глазочком взглянуть…
Девчонки засмеялись, а Женька побагровела и демонстративно отвернулась.
— Я, кстати, предлагала пообщаться с твоим маньяком. Ты ж громче всех развыступалась, что не надо этого делать. А этого я «погуглила», как ты учила. В общем, звать мальчика Матвей Ветров.
Точка тут же набрала что-то в поисковике.
— Он лучший форвард по итогам прошлого года, — продолжала я. — Молодой и очень перспективный. Все журналисты пищат от восторга и говорят, что у парня великое будущее, сравнивают с Борисом Михайловым и чуть ли не предсказывают затмение самого!
— То есть затмение? — не поняла Козарева. — Лунное?
— Короче, все как один считают, что он круче Бориса Михайлова.
— А кто это? — в один голос испуганно спросили Настя и Варя.
— Да вы что! — возмутилась я. — Он играл в сборной СССР, в ЦСКА. Реально великий игрок и нападающий.
— Для шестнадцати лет не самые худшие достижения, — задумчиво протянула Женя.
— Какой хорошенький! — всплеснула руками Варя, рассматривая его фотографии.
— Покажите мне! — тут же отобрала ноут у подруг Настя. — А что… Ничего… Я б с таким в кино сходила.
— Ну-ну, — осуждающе глянула на нее Женька.
— А как же Ахмед? Ты его решила бросить? — прошептала Варя.
— Нет, — дернула я плечом нервно.
— Странно, я всегда считала, что это Настя у нас легкомысленная… — хмыкнула Женя.
— Да что они там зарабатывают, эти ученые? — мечтательно закатила глаза Настя. — Вот хоккеисты — это да… Канада… США… НХЛ… Даже я знаю, что хоккей круче. Ну, только, конечно, если твой Ахмед когда-нибудь Нобелевскую премию не получит. Тогда он будет гораздо крутее.
— Нда, а Настя у нас, оказывается, меркантильная. — Волоточина подперла рукой голову и начала открывать ссылки на статьи о Матвее.
— Жень, ну что ты все бубнишь и бубнишь. Просто… Просто… — Я осеклась, не зная, как сформулировать мысль. — Понимаете, они мне оба нравятся. Ахмед умный и внимательный, а Матвей он такой… такой…
— Перспективный! — припечатала Настя.
— А как же любовь? — надула губки Варя. — Птица, Ахмед же тебя любит.
— Любит… любит… Это ты считаешь, что он меня любит, а мне он о любви никогда ни разу ни слова не сказал. Не любит он меня.
Настя открыла рот, чтобы возразить, но прозвенел звонок. Я быстро кинула на парту учебник и тетрадь. Включила плеер и протянула Варьке капельку наушника. Сегодня мы слушаем сборник Гакта. Надо приучать Варьку к хорошей японской музыке, а то со своим увлечением скоро вообще ничего слушать не будет. Варя прикрыла глаза и потащи-и-и-и-илась. Этот урок литературы обещает быть шикарным.
— А где ты его подцепила? — спросила Женька на большой перемене, кроша круассан в блюдечко. Она всегда так делает, когда нервничает. Сама того не замечая.
— Вчера на скалодроме.
— А тебе он почему понравился? Перспективный потому что? — хмурилась Варя. Кажется, ей мой новый друг пришелся явно не по душе. — А кто он по знаку зодиака? Надо еще карты на него разложить.
