Коварный камень изумруд - [77]
— Хе-хех!
— Нет, господин Егоров, ты нервы себе не мотай. Тебя пока не убьют. Кончать тебя будут через год. После рождения твоего... сына... — Сэм Полянски это говорил, изучая три ценные бумаги, уворованные Егоровым в особой комнате Зильбермана. — Это всё же только бумаги. С ними возни будет много... Тебя твоим евреям надо будет везде показывать, тебе надо ещё много раз ставить подписи. Воровское дело у жидов не простое. Они стараются следов не оставлять. Бумаги туда, бумаги сюда, деньги в свой банк... В общем, время пока есть. Но точно тебе говорю — убивать тебя будут, когда Сара родит.
— Да от кого же она родит? От меня не родит, крест кладу...
— Дураков много в этом мире.
— А мне тогда зачем ждать, когда Сара родит? Мне этого не надо. А может, ихний банк грабануть, а? — предложил Егоров.
— Грабануть можно. И люди на такое богоугодное дело есть. Только выгребешь ты оттуда пару дохлых мышей и горсть тараканов... Вот я вчера...
В подсобную комнату бара зашёл О'Вейзи, занёс жареное мясо, хлеб для русского друга и початки варёной кукурузы для польского друга. Сообщил, что в бар только что зашёл проклятый Иоська Гольц и уходить не собирается.
Егоров ухватился жевать, поэтому на фамилию Иоськи отрицательно помотал головой. О'Вейзи сделал хищное лицо и вышел в бар.
Сэм поднялся со стула, закрыл дверь подсобки на засов.
— Надо бы другой бар себе купить, — сквозь жевки пробурчал Егоров, — этот бар... как сортир на юру?
— Где? — удивился Сэм.
— Ну, на возвышенности, открытой для всех глаз.
— А, да, точно.
Молча доели мясо, Сэм ел американским способом — когда всё съел, только тогда налил себе немного выпивки. Егоров сначала выпил стакан ирландского самогона, потом ел.
Сэм закурил длинную сигару, хлебнул ещё глоток ядрёной смеси, хмыкнул и сказал:
— Нашёл я, где спрятано твоё золото...
Егоров натурально поперхнулся яблоком.
— Вот я вчера ездил на путь ирокезов... Ну, мне подсказали... Там, в горном распадке, живёт очень старый индеец. Один живёт. Он не вождь, его англичане не тронули. Но он и не обычный старик, которому идти некуда. Он шаман.
— Танцует с бубном, милостыню собирает с проезжающих?
— Балда ты, Сашка! Он служитель религиозного культа... мне неведомого.
— Ладно... Ну, ездил ты к тому ирокезу и что узнал?
— А то узнал, что десять лет назад, как раз когда тебя судьба загнала работать в порт грузчиком, приехали на индейское капище... ну, на кладбище...
— Капище я понимаю, ты говори, рассказывай!
— Приехали туда белые люди, привезли на кладбище бочки с порохом и подняли к небу души упокоенных там древних индейских вождей. Пропало кладбище...
— Тьфу ты! А я-то думал... Мы, когда кайлали камни на острове Манхэттен, два таких древних кладбища завалили и заровняли. Там, Сэм, знаешь, что интересно было? В могилах? Вот Вася тебе подтвердит! Там у покойников кости были раза в два больше и длиннее человеческих. А головы были — ого! Высотой с мексиканскую тыкву!
— Не ври! — отмахнулся Сэм Полянски, бывший полицейский. — В этом городе я за двадцать лет чего только не видел. Но чтобы у индейцев головы были с ведро, это ты врёшь!
— А это были не индейцы, Это были похоронены другие люди. С нами кайлал манхэттенские глыбы немецкий профессор... он английскую студентку, говорят, снасильничал. Хотя это враки, просто избавились от умного профессора... Так он нам и сказал, что это захоронены люди древние, давно здесь жившие, не... человеческие, в общем, люди... Великаны. Мы собирали те кости в мешки, совали в мешки камни, а охрана топила их с лодок в заливе.
Сэм Полянски захохотал:
— Ох, отомститься кому-то на этом острове за такое упокоение древних людей, да не по обычаю...
Потом оборвал смех и сказал:
— Саша! А ведь то кладбище, что взорвали, есть тайное хранилище твоего золота!
Егоров разом протрезвел, даже рожа побелела:
— Не поверю!
— Логично, пан Егоров! Верить нельзя, надо проверить.
— А чему верить? И кому? Старому индийскому жрецу? Который, поди, сам здесь блестящие пуговицы с камзола Колумба на золото менял...
— Нет, Саша, Колумба тот индеец здесь не видел. Но он видел здесь менялу Зильбермана. Вот у него тот индеец точно менял своё родовое золото на серебряные американские деньги. Десять лет назад... И его, Зильбермана, запомнил. Память у индейцев... прочнее камня. Я вчера специально привозил старика в город в закрытой карете. Мы два часа стояли напротив дома Зильбермана... И когда еврей вышел за ворота, индеец мне сказал: «Он!»
— Ат же ты, а? — вскричал Егоров. — Но всё равно надо нам сначала его показания проверить! Прежде чем соваться на древнее кладбище!
— Согласен, — кивнул Сэм Полянски. — А чтобы проверить, нужны нам деньги. Много денег. А денег нет...
Да, денег действительно мало было в наличии. Бар О'Вейзи хирел как чахоточный больной. Сначала на бар обрушился новый начальник полицейского участка. То не так да это не по закону. Ему стали отсчитывать от недельной выручки по сто долларов. Потом вдруг местные бандиты, с которыми до этого мировались за дармовую выпивку, пообещали бар О'Вейзи поджечь. И уже один раз поджигали. Им заплатили тысячу долларов. Хорошо заплатили, значит, опять придут. Выживают ирландского парня из ставшего английским района города Новый Йорк... Англичанин, тот, что купил у О'Вейзи сибирские могильные артефакты, три тысячи долларов отдал, третью часть оплаты за дорогой товар. А остальные деньги отдавать не торопится, просит предъявить ему сибирские бумаги с печатями и подписями. Подтверждение просит, что антиквариат не украден. И сам точно знает, что подтверждения ему Егорофф не даст, значит окончательный расчёт с ним можно и не производить. Американский закон будет на стороне англичанина, ибо таков закон... На сегодняшний день и двадцати долларов на троих нет в общей кассе. Скоро придётся нищенствовать... Тем более, хозяин, ты задолжал моему частному сыскному агентству уже три тысячи долларов на оплату трудов моих... грешных... Ну и задолжал тысячу долларов — на расходы... Расходы по твоему делу, хозяин, у меня огромные...
XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.
В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.