Коварный камень изумруд - [67]
— Лошадь найду, инструмент найду. Только боюсь — найдёшь ли ты, что тобой прикопано? Порт города Нью-Йорка нынче не тот, что десять лет назад. Большой стал порт. И я тебя одного не отпущу. Город тоже стал большой, плохих парней в нём поразвелось... хорошие люди от темноты до темноты дома сидят... из-за тех парней. Так что вечером поедем так: ты с топором, а я с ножиком. Ну, ступай, поспи там, у себя в каморке. Посетители, вишь ты, объявились...
Здоровые крепкие мужики вязали у коновязи бара шесть лошадей. Лошади лощёные, откормленные, при добротной упряжи, на крепких подковах. Мужики толкнули двери бара. Уходя в каморку, Егоров ещё оглянулся — у американских, совсем не военных мужиков, нагло торчало по два пистолета в армейских кобурах, да на широких кожаных поясах из армейского припаса. Америка, буёна суёна мать!
Егоров долго не мог уснуть на мягком матрасе да с мягкой подушкой под головой, под настоящим одеялом. Думал. «В Россию мне, бывшему каторжнику, теперь не попасть... Здесь придётся коротать свой век. Эхма!»
Назавтра, ранним утром, по рассвету, подъехали, как приметил Егоров, к тому месту, где десять лет назад он пулей выбил жизнь из паскудного сержанта Малозёмова.
— Ну и где твой клад, Саша? — спросил О'Вейзи, оглядывая ровные ряды новых и весьма больших складов.
— От те нате! — развеселился Егоров. — Кто же это им строить разрешил на моём месте?
Он пошёл по капитальным бревенчатым мосткам к берегу залива, где мостки переходили в длинные причальные настилы, шагов на сто уходящие в воду. У берега глянул вниз. Слава Богу! Огромный валун с вбитым в него бронзовым кольцом, за который раньше чалились лодки и баркасы, лежал на старом месте. Бронзовое кольцо помутнело, покрылось зеленью, но давало Егорову свидетельство, что ежели от валуна идти повдоль берега к новому складу, то через пятьдесят шагов можно копать. И выкопать.
Пятьдесят шагов привели Егорова прямо к крыльцу большого склада. Двери склада были на запоре, на стук никто не открыл.
Сбивши три плахи крылечного настила, Егоров нырнул в тёмное подкрылечное пространство. И тут же резнулся головой о тот большой камень, под которым десять лет назад схоронил своё богатство. Он спиной подшиб ещё две плахи настила, оттолкал в сторону плоский камень, крепко ушиб плечо, но нащупал и кожаный мешочек с двадцатью монетами по двадцать долларов каждая и, главное, добрался до мешка с древними, могильными украшениями...
Глава тридцать восьмая
Егоров спал на топчане в чуланчике бара «У индейской тропы», когда чья-то рука сдёрнула с него одеяло. А вторая рука поднесла к лицу толстую свечу.
— Каторжанин! Вставай, каторжанин! — грубо заорал толстоносый мужик, относя свечу подальше от лица Егорова. На голове мужика косо сидела шляпа с полицейским значком города Нью-Йорка. А за его шляпой угадывались толстые рожи ещё двух молодчиков в таких шляпах.
— Куда меня потянете, орлёная шатия?
— Начальник полицейского управления города Нью-Йорка велел... тебе к нему заехать, — хмыкнул тот полицейский, что носил особую, форменную шляпу с американским орлом. — Да велел поживее...
— Мне бы надо исподники поменять... от страха такой вести, — проговорил тихо Егоров. — Вы бы, господа, вышли, стыдно мне.
Старший из полицейских снова хмыкнул, вытолкнул своего напарника за дверь каморки.
Егоров поманил к себе О'Вейзи:
— Вася! Я не ведаю, куда меня и зачем повезут. На случай... мало ли что, так ты продай тотчас мои могильные побрякушки. Получи деньги... Продай тому англичанину, знаешь, у которого антикварная лавка на углу. Я ему кое-что показывал. Он воспарился жаждой купить. Побрякушки продай, нам скоро деньги будут нужны...
О'Вейзи покивал головой:
— Договорился я уже, Саша. Продам твой могильный хлам за десять тысяч долларов. Англичанин уже спрашивал, как их купить. По-тихому или через городскую комиссию?
— Продавай по-тихому... За десять тысяч долларов. Верь мне, англичанин купит. Это могильное богатство стоит в три раза дороже...
— Продашь могильное добро, тысячу долларов монетой отдай вон тому, в шляпе. Он здесь, я заметил, как бы квартальный надзиратель, так — нет?
О'Вейзи подумал над словами «квартальный надзиратель», кивнул, но поправил Егорова:
— Начальник полицейского участка нашего района.
— Значит, квартальный надзиратель. Не побоишься ему сунуть денег? Чтобы моё дело замотал?
— Имел уже случаи...
Полицейский комиссар города Нью-Йорка именем Саймон Клукни оглядел огромную фигуру русского каторжанина, покачал головой:
— Надо, наверное, поставить вопрос в Совете города, чтобы кормление каторжан на острове поуменьшить.
— Это я с виду такой, господин комиссар, а внутри я тихий и добрый, — ответил Егоров, а сам краем глаза смотрел на лысый затылок, видневшийся из-за спинки кресла. Человек сидел там, в отвёрнутом от двери кресле, но уши его как бы повернулись в сторону Егорова. Знакомый затылок, едрёна корень!
Комиссар взял со стола огербованную бумагу, потряс ею в воздухе:
— Ты, мистер Егорофф, хотя и отбыл срок на каторге, но оказался весьма богатым гражданином нашего города! Ты здесь назван председателем «Американо-русской торговой компании»! Что есть «акционерия»!
XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.
В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.