Коварное оружие - [14]

«Хорошо еще, что ксенопсилла любит жаркий климат и не выживает в холодном поясе Европы, В 1921 году в Париже было несколько случаев чумы. Дознались, что в течение многих лет среди крыс парижской канализационной сети имелась чума. Счастье парижан, что это были пасюки со своими цератофиллусами. Следовало бы парижанам стать более бдительными. Мало у них проницательных людей. Французский военный врач Жорж писал о чуме: «У нас этот бич дремлет и может быть разбужен очень легко Франция далеко не подготовлена к ограничению распространения этого бактериального оружия». С целью навредить неприятель может предусмотреть применение зараженных черных крыс с блохами».

«Рассказывал мне Вася, как была разгадана тайна возникновения чумных вспышек в прикаспийских степях. С 1899 года предполагали, что виновниками чумы являются суслики в огромном количестве населяющие степи, но подтвердить этого не удавалось. В октябре 1912 года русский доктор Деминский нашел чумного суслика и выделил из него чистую культуру чумных палочек. При работе с нею этот исследователь заразился чумой. Он жил в походной лаборатории один и когда узнал, что заболел чумой, то проявил необычайное мужество. Он до самой последней минуты вел записи наблюдений над самим собой, как протекала и развивалась в нем чума. В предсмертной записке он написал: «Я заразился от сусликов легочной чумой. Приезжайте, возьмите добытые культуры. Все записи в порядке. Остальное расскажет лаборатория. Труп мой вскройте, как случай экспериментального заражения человека от сусликов. Прощайте. Деминский».

Товарищи, спешившие к нему на помощь, застали мужественного доктора уже мертвым. Но благодаря доктору Деминскому было твердо установлено, что суслики являются носителями и распространителями чумы.

Наш друг по отряду охотник Керим выслушал рассказ Васи и спросил: «Можно ли чуму уничтожить совсем?»

Вася растолковал ему, что во всем мире все эпидемические очаги с грызунами наперечет. Теперь в каждом большом очаге надо общими усилиями разыскивать зарывшихся в норы грызунов и беспощадно уничтожать их. И не следует рассуждать когда встречаешься с проклятым сусликом или отврати тельным пасюком, чумный он или чума у него только в скрытом состоянии и какого сорта на нем блохи, чумные или здоровые. Это было бы беспечностью и ротозейством. А надо истреблять без разговоров, тогда дело верное. Охотничье сердце нашего Керима поняло слова Васи. Он сказал так: «Уничтожим».

* * *

— Доброе утро, товарищи ученые, — стачал подъехавший верхом на гнедой лошади пограничник. — Чай да сахар…

— Просим милости, — пригласил пограничника Петров.

— Спасибо, Василий Иванович, По долгу службы в объезде. К нам пожалуйте на пост в гости.

— Спасибо. Как вернется Керим, так послезавтра переберемся в урочище, к посту поближе, ну тогда… Сусликов вам не встречалось?

— Нет.

— Так. А вы, товарищ Федин, посматривайте, чтобы охотники капканов не ставила и не ловили петлей. Суслик, если болен, то вылезает из норы. Ею легко взять тогда в петлю, но легко и заразиться.

— Инструкцию знаем, Василий Иванович. Как начинается падеж среди сусликов так ихние блохи самые опасные диверсанты.

— И мертвых сусликов не валяется?

— Нет, а лишь замечу, сейчас же тревогу дам и на базу, и на пост, и к вам. Счастливо, Василий Иванович! Счастливо, товарищ Орлов!

— До свидания, товарищ Федин!

Федин поправил винтовку за плечом и тронул поводья.

Тонконогий степной скакун сразу дошел привычной рысью.

До полудня оба друга проработали в палатке, готовясь к переезду в урочище. Петров приводил в порядок походную лабораторию, а Орлов чистил окуляры микроскопа.

Неожиданно Орлов сказал:

— Вася… Мне что-то нехорошо.

Тот повернулся к нему от аптечного ящичка:

— А что именно?

— Кружится голова… Я прилягу…

Петров уложил Костю на койку и помог раздеться.

— Жарища. Выпей воды. Так… Легче? Где болит?

Орлов сделал движение, хотел поднять левую руку:

— Подмышкой неловко… Фурункул, что ли.

— Показывай…

Через десять минут Петров вышел из палатки. Огляделся вокруг. День разгорелся жарким и душным. Пепельное солнце стояло в сером небе над желтой бескрайной выжженной степью. Вдали туманили вершины песчаных холмов. Ветер медленно навевал песчаные волны, почти беззвучно шелестя по высушенным низкорослым кустарникам.

— У Кости чума…

Он подошел к краю палатки и вздернул на веревке к верхушке высокого шеста желтый флажок с черной полосой — сигнал чумы.

Потом он вошел в палатку и надел противочумную маску.

Орлов неподвижно лежал с закрытыми глазами. Петров молча стал готовить шприц, а сам перебирал в памяти малейшие детали последних дней:

«Скрытый период заражения чумой два-три дня, не больше пяти. Суслика мы вскрывали в понедельник, Сегодня суббота. Значит, не в понедельник. Что делал Константин во вторник? Только один раз заглянул в термостат. Все…»

Показалось, что в палатку вбежала собака. Нет, это суслик.

— Вон отсюда! — крикнул Петров и огляделся. Но в палатке никого не было.

— Зачем ты кричишь, Вася? — Орлов раскрыл глаза и побледнел. — А ты и маску надел? Плохо мое дело?

Стерилизатор закипел. Петров натянул на руки резиновые перчатки, посмотрел на свет две большие ампулы: