Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля - [125]

В первой поездке мы поднимались высоко в верховья Вишеры. В 63-м году Юра уже был там с Николаем Силисом и его братом Вадимом и теперь со мной вернулся туда, помня эти уникальные места. Там с одной стороны начиналась река Печора, а с другой — речка Мойва, то есть мы были почти на границе Полярного Урала. Поднимались на лодках, иногда моторы были невозможны из-за маленькой глубины, шли на шестах. В верховьях Вишеры были два дома и жили Пантелеймон и его дочка с мужем (рассказ «Пантелеевы лепёшки» написан там). Когда-то, наверное, они сбежали от людей и построили эти уединенные дома в верховьях реки. Километрах в двадцати от них была охотничья избушка, а вокруг на сто километров никакого жилья.

В следующий раз нас забрасывали на лодках в верховья Вишеры, и мы через перевал уходили в верховья реки Велс. На этой речке, в закрытом, далеком от жилья месте Вадим Силис построил охотничью избушку. Она была совершенно новая, и мы поехали на нее посмотреть.

Многие писатели высиживают за столом свои рассказы и мысли, но для Юры это было неприемлемо, ему нужно было прожить всё и все его герои реально встречались нам в путешествии. После поездки на Велс была сделана книжка «Избушка на Вишере». Мы специально изменили название реки, так как боялись, что на Велс начнут добираться путешественники, хотя и на Вишере была своя избушка.

Когда кончалась наша поездка, Юра хотел оставить в избушке вырубленную икону, но местные сказали, что все равно ее украдут, а в худшем случае истопят ею печь, и Юра забрал ее с собой. Во второй избушке на Велсе вместе с Силисом они вырубили целый рельеф на стене — этих же святых. И когда мы издавали книжку в издательстве «Детская литература», я очень переживал, что крупный план избушки выкинут из книги. Два святых на фотографии читались, пусть и неявно, но никто не возражал, и фотография состоялась. Так что Косма и Дамиан все время нас сопровождали в путешествиях и после них

В удивительных местах на Цыпиной горе Игорь Соколов, Витя Белов и Юра купили в складчину дом. Туда ездили все, кто хотел, и большими компаниями, дом этот многих согрел и многим показал Ферапонтове Гора-то, в общем, была просто возвышенностью, но открывающийся оттуда пейзаж грел душу. Приезжая туда, мы отдельной поездкой обязательно бывали в Кирилло-Белозёрском монастыре, удивительном памятнике архитектуры. В Ферапонтово мы ходили за хлебом, за водкой — там был ближайший магазин — каждые два-три дня, проходя три-четыре километра мимо Ильинского озера, церкви. А придя туда, было как-то неприлично не посетить Валентина Ивановича Вьюшина, который был на вид строг, но всегда нас принимал и в душе любил, когда к нему приходили, а Юру-то особенно любил, открывал нам монастырь в любое время. Нам повезло, потому что мы могли свободно походить, повосхищаться, когда там никого не было.

Вьюшин был сторожем и уборщиком, имел все ключи и когда-то, во время войны, сохранил для всех Ферапонтово. Помню его рассказ, как в монастырь хотели выгрузить мерзлую картошку. Он взял ружье, встал на крыльцо и сказал председателю: «Застрелю». А в военные годы это было неповиновением властям, и на следующий день он сложил в чемоданчик самое необходимое, попрощался с женой и стал ждать, когда за ним придут. Председатель позвонил в Москву о саботаже, но звонок попал на грамотного человека, который знал, что такое Ферапонтово. Это и спасло Вьюшина, хотя это скорее было исключением из правил, счастливым случаем. Тем не менее, если б выгрузили там картошку, фресок мы бы уже не увидели.

Все время Юра исследовал возможности пройти дальше и куда-то еще проехать. Машины у нас тогда не было, да и дороги были ненадежные, грунтовые… А хотелось путешествовать, открывать новые места, леса, озера. Потом, где дорога — там уже жизнь. Юре хотелось проплыть по протоке в озеро Белоусово, поплавать и порыбачить на лесном озере, и не только с берега, попутешествовать там, куда люди еще не пробирались. Эти навязчивые мысли и привели к зарождению идеи легкой лодочки, которую можно было брать с собой — Юра начал вынашивать идею самой легкой лодки в мире. Осуществлялась она много лет, и само плавание, конечно, происходило не в один раз, было несколько путешествий.

Эту идею он стал осуществлять, а если что-то появлялось в его голове, всех, кто вокруг, он заражал ею, как бациллами, всех подключал и всем давал возможность проявить себя в ее реализации.

Особенно они любили помечтать с Лёвой (Лев Лебедев, друг Юрия Коваля), Лёва был тоже фантазер. Я их немножко приземлял: «Ну, ребята, вам сейчас катер подавай с мотором, на который можно погрузить автомобиль и поехать». Это сейчас оказалось все возможно, но тогда такие идеи осуществить было нельзя, и все же у них они были всегда. Результаты получались разные, но все идеи Юра старался реализовать. И чаще всего придуманная сначала история продумывалась, осуществлялась и становилась реальностью.

Позже была создана лодка, но путешествовать всегда непросто. У Юры тогда не было машины. А у Эдуарда Успенского машина была, и на наш вопрос-просьбу Эдуард, не задумываясь, ответил: «Да, я вас отвезу». Так долго за рулем просидеть он не мог, взял соседа-таксиста, и мы поехали. Поехали с приключениями: лопались колеса по дороге, они были староваты, а таксист гнал здорово, машину мы жутко перегрузили и лодкой, и своими харчами, рюкзаками. Купить в то время колеса было невозможно, но, учитывая популярность Успенского, вдруг нам человек под честное слово продал свои колеса, а Эдик пообещал ему привезти новые (и выполнил потом свое обязательство, а Юра поучаствовал деньгами). Эдуард нас привез, переночевал на берегу и уехал, а мы утром выехали в Коровий залив. Все было точно так, как описано в книжке — стояли коровы, мы между ними выплыли. Так началось наше путешествие.