Коулун Тонг - [25]

Когда в то же утро он позвонил мистеру Хуну, тот мгновенно взял трубку, судорожно схватил — вот именно схватил, словно всю неделю держал над телефоном руку в ожидании звонка.

— Вэй! — впопыхах произнес Хун на родном языке, а затем добавил: — Да?

— Я бы хотел с вами повидаться по одному делу, — сообщил Чеп, надеясь навязать Хуну свои правила игры.

— Большое спасибо, что перезвонили, — ловко увернулся мистер Хун. — Я так рад, что вы получили мою записку.

— У меня не очень-то много времени, — прервал его Чеп.

— У меня еще меньше, — отозвался мистер Хун. — Допустим, в клубе в шесть?

— В Крикет-клубе?

— В «Киске», — отрезал мистер Хун и положил трубку прежде, чем Чеп успел возразить.

Чеп и сам не мог бы сформулировать, чем его так напугала перспектива увидеться с мистером Хуном в подобном месте. И все же сердце у него екало. В «Киску» он явился, снедаемый чувством своей беззащитности. Мистер Хун, напротив, был сама бодрость и учтивость. Ага, вот в чем штука: в самоуверенности этого типа, а также в том, что он уже втерся в жизнь Чепа — великолепно поладил с матерью, свел знакомство с Мэйпин, мамой-сан, Бэби и Лус. Да и с Монти они, верно, закадычные приятели. Таким-то образом мистер Хун и обрел власть над Чепом.

Встретились они случайно еще на улице, у двери клуба, подле которой находился красный ящик-кумирня со злорадно ухмыляющейся богиней-дьяволицей, подсвеченной двумя красными лампочками. Мистера Хуна богиня не заинтересовала, но Чеп при ее виде, как всегда, внутренне поежился.

Мама-сан провела их в кабинку в дальнем зале. Мистер Хун держался в «Киске» как завсегдатай. Он поздоровался с барменом Венделлом, а тот, прежде чем отвернуться к телевизору, радушно помахал Хуну рукой. Это тоже насторожило Чепа. Девушки держались поодаль — видимо, Хун с ними об этом договорился заранее.

— Выпьем? — спросил мистер Хун.

— Мне — ничего, — заявил Чеп. — И никакие подарки мне больше не нужны, так что, пожалуйста, перестаньте их присылать.

Лицо мистера Хуна было скрыто тенью, но Чепу почудилось, что китаец мрачно улыбнулся, отвечая:

— Я пригласил вас встретиться со мной здесь именно потому, что для вас больше нет подарков.

Чеп, заранее отрепетировавший сцену отказа от даров, опешил.

— Да и ценными их, честно говоря, не назовешь, — тем не менее сказал он. — Фрукты были помятые, да и, как ни странно, у нас в хозяйстве уже есть один или два термоса.

Мистер Хун сказал:

— Думаю, вы согласитесь, что мне лучше пропустить мимо ушей то, что вы сейчас сказали, — и его улыбка, точнее, ухмылка сделалась очень зловещей. Но что он может сделать Чепу, этот заезжий китаец?

— Послушайте, — заговорил Чеп. — Мы вполне довольны нашей фирмой и участком, который она занимает. Мы не намерены ничего продавать.

— Это я знаю, — отозвался мистер Хун. — Но есть несколько моментов, которых не знаете вы.

Музыка в клубе играла, пожалуй, слишком громко. Она раззадорила Чепа, и он даже начал подумывать, не наорать ли на мистера Хуна так, как орал сейчас певец.

— Первое: если вы не продадите, через год вы будете уже не так довольны.

— Вам, значит, это наперед известно?

— Да. В моей власти будет сделать так, чтобы вы не были довольны.

Предчувствия Чепа оправдались: мистер Хун явился сюда, чтобы его запугать. Чеп весь затрясся, взбешенный наглостью этого китайского агрессора.

— Даже слышать не хочу, старина.

— С вашей стороны было бы умнее выслушать.

— По английским законам угрозы — это преступление. Стоит мне только вызвать сюда констебля из Лай Чжи Кока, и вас упрячут в каталажку.

— Не думаю. В конце концов, мы в клубе, где вас хорошо знают как пьяницу, если не похуже. Вы хотите, чтобы об этом везде стало известно?

— Вы пытаетесь меня шантажировать.

— Ничуть, — возразил мистер Хун. — После тридцатого июня будущего года я буду в Гонконге в официальном качестве, то есть с целью приобретения земельных участков, отвечающих стратегическим интересам Народно-освободительной армии. В будущем году это будет не предложение, а приказ, распоряжение, которому вы подчинитесь.

Издевательская музыка все гремела, в зале начали танцевать — проститутки и гуэйло, Бэби, Лус, другие девушки.

— Я рискну, — отрезал Чеп.

— Цена будет гораздо ниже. Мы сами оценим стоимость вашего участка.

— Мне-то что.

— Продажа будет принудительной, согласно директиве военных властей. По фиксированной цене. Возможно, мы решим расплатиться с вами в ренминби[12]. Вы сможете потратить их в Китае — и больше нигде.

Чеп повторил:

— Вы мне и вправду угрожаете.

— Я предсказываю вашу судьбу, — парировал мистер Хун.

От этой фразы Чеп так и обмер. Теперь, сжимая и разжимая кулаки, он жалел, что отказался выпить.

— Если вы не согласитесь на солидную прибыль сейчас, в твердой валюте, на будущий год вы получите намного меньше и в юанях. Так или иначе вы продадите участок — сейчас по доброй воле или через год под нажимом. Выбирать вам не из чего. Вопрос только во времени. Рис сварился.

— А по-моему, вы блефуете. Как я проверю, что вы действительно высокопоставленное лицо?

— Вместо того чтобы наводить справки обо мне, задумайтесь, как много я знаю о вас, — сказал мистер Хун. — Я знаю о ваших отношениях с Мэйпин и филиппинкой. Венделл — так называемый евразиец.