Коты с улицы Роз. Король Терний - [8]

— Бри-идже-ет! — она врезалась в меня, обнимая и смеясь. — Как тебе вчерашнее представление? Я не видела тебя после него.

— Да, учитель не любит последние действия в чем бы то ни было. Обычно уходит до них. Но то, как ты играла, было просто восхитительно! Можно мне твой автограф?

Она звонко рассмеялась.

— У меня с собой нет ручки… Что это у тебя?

— Женщина из офиса передала моему учителю подарок, а я боюсь открывать его или оставлять дома, мало ли он взорвется. Я бы кинула его на улице, но тогда его могут украсть. А там может быть просто чай. У тебя нет огнеупорного сейфа? Огнеупорного изнутри.

— Нет, — она на мгновение задумалась, а затем наклонилась послушать, нет ли тикающего звука внутри коробки. — Но мне не кажется, что там бомба.

— Когда имеешь дело с магией, то понимаешь, что взорваться может даже маленький лист бумаги. Особенно, если вслух прочитаешь то, что на нем написано, — мы прошли в зал и уселись на первые же места. На сцене репетировали момент из второго акта. — Но я бы тоже так сразу не подумала, что там что-то опасное. Это все мастер, с утра сказал мне дом не сжигать, а я теперь думай, шутка это или нет. Это ведь может быть и не шутка. Может же?

— Да расслабься, — она тронула меня за плечо. — Зачем той женщине убивать твоего учителя?

— Ну, сумасшедших сталкерш везде хватает. А он, между прочим, симпатичный, несмотря на возраст…

— Да, так и не скажешь, что ему… сколько ему?

— Не знаю. Я уже вообще ничего не знаю и не понимаю. Скажи вот мне, почему именно розы?

— Что?

— Ну розы. Символ улицы. Почему розы?

— Не знаю… Они ему нравятся?

— Ну, то, что нравятся, — это факт. А вот почему они ему нравятся?..

— Почему тебе нравятся кактусы?

— Ну мне, скорее, все растения нравятся. Если бы это были, скажем, ростки дуба или клена, я бы относилась к ним так же.

— Ладно, а почему тебе нравятся растения? — попыталась она зайти с другой стороны.

— Потому что они выделяют кислород при фотосинтезе. А мне он нужен. Как и материал для зелий. И еще они красивые.

— Вот. Что если твой учитель просто считает розы красивыми?

— Не знаю… Я не знаю. Сложный вопрос. Очень.

— Ну так спроси у него сама. Чаю, кстати, хочешь?..

— Да, — мы поднялись и пошли в гримерку, — я пришла сюда успокоить нервы после тяжелой ночи переписывания справок о растениях, а из-за той мадам разволновалась еще больше.

— Ничего, сейчас зеленого чайку попьешь — все мигом на свои места встанет.

— Надеюсь, ты права.

Мы выпили каждый по кружке зеленого чая, продолжая обсуждать коробку, розы и учителя. Просидев так час, мы выпили еще, а затем я вернулась домой и принялась вновь выводить закорючки букв. Коробка стояла у меня на столе. Может, та женщина и правда просто хотела сделать мастеру подарок… Мастер ведь был очень опрятным человеком. Он всегда одевался со вкусом и в исключительно дорогие вещи, по стилистике напоминающие мне конец девятнадцатого века. И трость добавляла ему той атмосферы. Учитель идеально вписывался в рамки Старого Города, отчасти потому, что многие из них установил сам. В Совете, куда он и остальные великие мастера входили «по умолчанию», он имел большое влияние. Во многом он и тянул его за собой. Мастер являл собой весьма запоминающуюся личность, он всегда привлекал женское внимание, но этим совершенно не пользовался. Может, раньше и пользовался, но это было еще до того, как я попала в Старый Город. Я уверена, ему это внимание льстило, но отношения были не нужны. Он был одним из тех, о ком говорят «женат на своей работе». Учитель вел уединенный стиль жизни: он мог неделю не выходить из дома, сидя за своими бумажками, что-то вычитывая и переписывая, раздавая мне указания и задания по учебе. Кроме всего прочего, он страшно ценил время и являлся чуть ли не единственным мастером, вовремя приходящим на собрания. Ненавидел опаздывать сам, а когда другие опаздывают тем более. Это было частью его любви к дисциплине. Обычно все, кто опаздывает на встречу с ним, оказываются жертвами его колких замечаний. Поэтому то, что сегодня он мне ничего не высказал по поводу моего наглого опоздания на завтрак, — настоящее чудо. Если он ничего не вспомнит об этом случае и после собрания — будет просто великолепно.

В дверь постучали. Я поднялась и открыла ее, увидев на пороге ту женщину, что дала мне подарок для учителя.

— О, это снова ты… Ам… Твой учитель дома? У меня к нему есть вопрос по…

— Это не мое дело, — перебила ее я, избавив тем самым от необходимости врать мне. — Можете не рассказывать, я не вмешиваюсь в его дела, — я улыбнулась одними губами. — Он сейчас на собрании, обещал быть вечером. Можете попытать свое счастье попозже.

— А, хорошо, спасибо.

Она тоже улыбнулась и удалилась. Я вернулась в комнату и продолжила переписывать лист за листом, поглядывая на часы.

* * *

Коты жили здесь уже очень долго. Даже учитель, который и собирал бездомных котов по всему Старому Городу, не мог точно сказать, сколько их, как не мог сказать, сколько самому ему лет. Когда я только попала сюда, то пыталась сосчитать, но забросила это дело на восьмом десятке. Возможно, кого-то я посчитала дважды, а то и трижды. Они спали везде, где только захочется: на полках, на кроватях, диванах, креслах и на полу. Я не могла сходить на кухню или в гостиную, не перешагнув хотя бы через одного кота. Больше всего их было в гостиной. Они облюбовали оба тамошних дивана, но шерсти на обивке никогда не оставалось, уж не знаю, как учитель это проделывал. В гостиной всегда было настежь открыто большое окно, через которое кошки могли допрыгнуть до ветки дуба на заднем дворе и спуститься по нему на землю. Однако, немногие хвостатые предпочитали все же спускаться по лестнице. Окна были открыты везде, где только можно их найти. Лето выдалось жарким несмотря на обильные дожди, и люди попросту не хотели умирать от жары и нехватки кислорода. Волшебникам тоже нужно дышать, если кто не знал.