Кот Шрёдингера - [9]

От высказанной де Селби между смайликами угрозы того, что весь запас кислорода в атмосфере вскорости может быть уничтожен, настроение мое еще более ухудшилось, я быстро написал отписку, дескать, только что прибыл на место в город П., но уже начал, не медля ни минуты, искать герра Э., и снова пошел подышать свежим воздухом. Питкяранта, помимо монбланов мусора, наполнена множеством других достопримечательностей, оставшихся в основном со времен Великой Отечественной, таких, например, как памятник Ленину, монумент Воинам, павшим в 1941–1945 гг., танк Т-26, Братская могила, пушка ЗИС 245 мм и т. п. В сумерках, да еще и в тумане, все это трудно было разглядеть. Улицы днем обыкновенно пусты, утром и вечером наполнены гуляющим или спешащим на работу или с работы людом. Бедность, конечно, необыкновенная, ужасающая. Никогда не видел ничего хотя бы в малой степени столь же унылого (возможно, в этом виновато первоначальное впечатление, усиленное туманом и т. д.). Случайно, между прочим, как раз возле клуба «Онлайн», встретил давешнего старика из поезда. Он меня узнал, сказал: Блади, Блади! — и что-то еще дружелюбное по-карельски, но мне не о чем было с ним говорить, тем более, спрашивать, где Эйнштейн, я и на русском-то не мог этим поделиться с человеком не в теме, к тому же памятуя про конспирацию. Мысли мои теперь сосредоточились на том, чтобы найти Эйнштейна, любую встречу и любую достопримечательность я теперь рассматривал лишь с этой точки зрения, точно так же, как в поезде все рассматривал с другой точки зрения, не буду повторяться, какой. Возвращаться к той точке зрения, т. е. думать об Ильме и т. д., мне было теперь неприятно, как будто вспоминать о своем некоем неловком поведении или поражении и т. д. В общем, я рад был, что Эйнштейн при помощи де Селби напомнил мне о себе и выбил Ильму у меня из головы, лишняя она была, мешала, мешала, только отвлекала и мешала. В общем, он мне сказал Блади Блади, а я сказал привет| — и спросил у него то, что он у меня спрашивал в поезде, куй сину нимиття, или как-то так. Он очень обрадовался, и стал говорить: Илья! Илья! На том мы и расстались; я отделался от него, боюсь, как-то неуклюже. Я торопился в «Лас-Вегас» и пришел туда уже в темноте; рядом с входом ждал меня мой проводник, но я сделал вид, что его впотьмах не заметил, и вошел внутрь под его негромкое жалобное: Блади, Блади. Денег хотел, чего еще.

Народу в клубе было уже много, почти все столики были заняты. На маленькой сцене певица и исполняла такие песни, как «Кабриолет», «Очи черные», «Миллион алых роз», «Подсолнухи» и т. п. Певица раскачивалась в такт мелодии и своим словам; сокращения тела помогали выходу воздуха из легких, как зубной пасте из тюбика, только более плавно. Благодаря этим сокращениям по оси абсцисс певица держалась в плюсе, зато по оси ординат она была в глубоком минусе. Я кратко осмотрелся и не увидел никого похожего на Эйнштейна, да он и не стал бы сидеть за отдельным столиком в затрапезном ресторане. Мое главное внимание было привлечено к стойке. С радостью я заметил, что там сидел, спиной к двери, человек, шевелюра которого очень походила на прическу Эйнштейна на канонической фотографии работы Альберта Сасса. Моя миссия оказалась очень легкой! Я сел на соседний табурет и заказал пива. Человек с шевелюрой Эйнштейна словно специально отворачивался от меня, так что я не мог видеть не только его профиля, но даже и ракурса в три четверти. Я все думал, как обратить на себя его внимание, что тут ни скажи, все будет глупо, как у меня вдруг зазвонил телефон. Я взял трубку и сказал нарочито остроумно, специальным игривым тоном, чтобы тот человек заинтересовался и повернулся ко мне: внемлю! Звонил де Селби, который только что получил мое письмо, хотел уточнить мой адрес IRL, узнать, может быть, телефон гостиницы, чтоб туда перезванивать, экономя мои средства, еще раз напомнить про конфиденциальность и т. д. Было довольно шумно, поэтому я отвечал ему, возможно, несколько громче, чем следовало бы. Заодно уже и я воспользовался звонком, чтобы еще раз убедить де Селби не уничтожать мир, а попытаться найти решение мирным способом. Всегда была вероятность, и даже существенно больше 50 %, что де Селби блефует, но выглядел он и вел себя достаточно безумно, чтобы можно было принимать его всерьез. Де Селби, как всегда, ушел от прямого ответа и начал что-то мямлить. В этот раз, мне казалось, шансов будет больше, и я еще повысил голос, де Селби сопротивлялся, и я говорил: де Селби! ну де Селби! — не зная, как еще его убедить. В эту минуту певица на маленькой сцене замолчала для смены фонограммы, и я, для соблюдения конспирации и осознав тщетность моих усилий, замолчал и даже отключил телефон, не слушая бормотаний де Селби. По крайней мере, пока я нужен был ему нужнее, чем он мне. Человек с эйнштейновой шевелюрой повернулся ко мне и любезно произнес: видимо, вы и есть таинственный Блади/[2] Какой же я таинственный, сказал я, кажется, уже весь город знает, что приехал на поезде Блади и поселился в гостинице «Питкяранта». Нет, я этого не знал, сказал незнакомец (увы, это оказался не Эйнштейн, чем дальше, тем очевиднее это становилось; Эйнштейн, например, знал бы все толки), но теперь, конечно, знаю. Позвольте представиться — Евграф Николаевич, здешний мэр, владелец заводов, газет, пароходов, как говорится, а также этого скромного пристанища, он обвел рукой бар «Лас-Вегас». Сегодня для вас, нашего гостя, все напитки бесплатны. И все позволено| И ничего не стыдно| — сказал он и подмигнул. Спасибо, машинально сказал я, гадая о причинах такого гостеприимства. Не так часто удостаивают нас люди из столицы. Ведь вы же из Москвы? Нет, я из М***, сказал я, и тут же вспомнил о конспирации и захотел сказать, что да, я из Москвы, чтобы Евграф Николаевич позабыл, что я из М***, но, конечно, надеяться на это было довольно глупо, и я, надеюсь, остался хладнокровен и никак не выдал своей ошибки. Ну, тем более, тем более, сказал он. Вы к нам надолго? Пока не знаю, может быть, и надолго. Мне рассказала о вас Ильма, она ехала вместе с вами. Очень высоко отзывалась, между прочим. Ну, вы пока отдыхайте, осматривайтесь, а вечером у нас тут продолжение банкета, я к вам еще подойду, не пропадайте. С этими словами Евграф Николаевич отошел от меня делать распоряжения бармену, встречать гостей и т. д.