Кот по имени Сабрина - [7]

— До меня не дошло, Фройд. Не пытаешься ли ты вкручивать нам мозги? Выходит, мы должны НОСИТЬСЯ с этими болванами у мельницы?

— Назначь меня начальником над Мельничным прудом, Аттила, и я выведу расу сверхбобров.

— Сверхбобров? Это что еще такое?

— Самых сильных и самых умных. Бобров, которые смогут потеснить людей к морю и станут править островом! А затем… Кто знает? Пределов нет.

— Весь мир? — прошептал Аттила. И на этот раз шепот его был не зловещим, а благоговейным и мечтательным. — Завтра мир наш!

— …мир наш! — завопила вся свора.

Но как только стихли голоса и замерло эхо, Грызун уловил еле различимый звук, похожий на сдерживаемое дыхание. Казалось, это дышат сами стены Большой Хатки. Звук усилился и напоминал теперь шум ветра, пролетевшего сквозь листья осины. Бобры мелко, беззвучно дрожали. И вдруг потусторонний голос пробубнил:

— ЭТО ТЫ ТАМ ВНИЗУ, АТТИЛА?

— Дьявол! — взвизгнул Аттила. — Это дух Великого Рубщика!

Все так ладно складывалось, и на тебе — этот нежданный голос! Они всегда благоговели перед памятью легендарного Великого Рубщика, и все же он выбрал не лучший момент для своего появления. А может быть, наоборот, лучшего и не выберешь? Слишком уж зарвался Аттила в своей самонадеянности.

— Дух Великого Рубщика не стал бы спрашивать. Он и так ЗНАЛ бы, что здесь внизу Аттила, — попытался успокоить вожака Грызун. — Великий Рубщик знает о нас все. Он везде.

— Вознесем молитву Великому Рубщику! — И вся бобриная шайка монотонно загудела.

— Но тогда КТО же это?

Кто-то пискнул из темноты:

— Может, призрак Пильщика? Ведь Пильщик не бывал здесь, в Большой Хатке.

— Спроси его.

— САМ спроси.

— Ты призрак Пильщика? — осмелел один из бобров.

Послышалось мерзкое хихиканье.

— Кое-кто пострашнее, расплющенные хвосты! Это Лутра.

— Л-лутра… выдра… выдра… — Волна ужаса прокатилась по хатке.

Грызун ощутил, как при одном звуке имени этой безжалостной богини возмездия дрожь пробежала по телу до самого кончика хвоста. Но что сделалось с Аттилой! Из него как будто выпустили воздух. Грозный вожак сжался в комок и буквально влип в стену, выставив щитом плоский хвост. Грызун едва успел заметить старый шрам на кончике хвоста Аттилы, как из-под вожака брызнула постыдная пахучая струя. В мгновение ока самодовольный и уверенный в себе лидер превратился в жалкого, трусливого бобра.

— Ди-ди-дьявол! — взвизгнул Аттила.

— Что тебе надо, Лутра? — прокричал Грызун.

— О, просто сказать привет моим крошкам. Пруды замерзли. Вот я и подумала, почему бы не прогуляться и не навестить ваши хатки? Все ли вы здесь?

— Ди-ди-дьявол!

— Все, Лутра! — Грызун представил, как снаружи приникла к смерзшимся бревнам хатки узкая хищная морда. Тварь, исходящая слюной при мысли о теплых кишках Грызуна. Нет сомнения, что Лутра в первую очередь займется им, Грызуном, — лучшим из бобров. Полакомится мягчайшими кровоточащими кусками разодранной плоти. Только утолив первый голод, выдра станет разглядывать остальных бобров. Позже всех она примется за Аттилу, этот иссохший кусок старого, жилистого мяса. — Аттила крепок и силен! — неожиданно для себя выкрикнул он.

Остальные хором подхватили его срывающийся писк, надеясь испугать выдру этим воплем отчаяния:

— Мы все крепки и сильны, Лутра!

— Все, кроме меня! — опомнился Грызун.

— Верное решение, Грызун, — пробормотал Фройд. — Так больше похоже на правду. Она скорее поверит в нашу силу, если узнает, что среди нас есть хоть один больной и слабый бобер. Ты сыграл на поле теории вероятности.

— Что это за храбрец, который все время нагло пищит? — спросила Лутра.

— Грызун! — радостно заверещали все.

Последовала пауза, а затем Лутра доверительно пропела:

— Тут поблизости полынья. Пожалуй, нырну в нее и навещу вас. Люблю делать визиты соседям. Грызун, кажется, очень приветливый молодой бобер. — Они услышали отчетливое шлеп-шлеп-шлеп по льду.

— Заваливайте вход! — крикнул Грызун.

Но все, словно замороженные, застыли на месте, устремив взгляды к дыре в полу, где вода вдруг пошла рябью.

— Будь что будет, — потерянно прошептал кто-то.

— Нет, так не будет! — Грызун вырвал из стены толстый прут и потащил его по воде ко входу. — Не будет, если мы не сдадимся.

И чары рассеялись. Тесная хатка превратилась в поле бурной деятельности. Бобры кинулись вытаскивать из стены сучковатые ветки и наваливать их на дыру в полу.

Аттила наконец встряхнулся и снова вступил в свои права вожака:

— Фройд, тащи эту палку! Быстрее поворачивайся, тупица! Грызун, вон ту длинную ветку! Вплетай ее поплотнее. Дэрр, примни вязанку! Поторапливайся, Гирт! Если ты сейчас же не возьмешься за дело, отведаешь моих зубов, клянусь Великим Рубщиком!

— Но, Аттила…

— Мы не потерпим захребетников! Молодец, Грызун, теперь берись за ту разлапистую ветку. Дэрр, подхвати с другого конца. Не так, идиоты! Вот ЭДАК! Эй, Скрипун, растормоши этого лентяя Гирта!..

И бобры продолжали лихорадочно суетиться, сталкиваясь, наступая друг другу на хвосты, пока наконец дыра в полу не была завалена огромной кучей сучьев, ветвей, палок, плотно уложенных, спрессованных и крепко переплетенных.

— Ну вот, — облегченно вздохнул Аттила. — Это остановит злодейку.