Кот, который зверел от красного - [37]

– Санитарный отдел! – произнес он снова со стоном.

Он теперь припомнил, что Коко не хотел, чтобы он уезжал. Может быть, он предчувствовал опасность. Эта мысль усугубила горе Квиллера. Его кулаки сжались, на лбу выступил пот. Он был готов убить того, кто повинен в смерти этих чистых созданий. Но кто виноват? И как он сможет что-либо доказать? Не имея в распоряжении тел, он не мог доказать наличие яда. И кто заходил в его комнату? Кто? Кроме миссис Мэрон, на уикенд в доме оставались Макс Сорэл, Шарлот Руп, Хикси и Дэн Грэм. И, может быть, Уильям, если он вернулся.

Квиллер поднял пустую тарелку от кошачьей еды и понюхал её. Потом отпил из миски и выплюнул. Никакого необычного запаха или вкуса он не почувствовал. Вдруг он услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Это, наверное, Маус, возвратившийся из Майами, где он провёл воскресенье.

Квиллер распахнул дверь и вышел в холл, чтобы встретиться с хозяином «Мышеловки». Но это оказался не Маус, а Макс Сорэл.

– Что с вами? – сказал Сорэл. – На вас лица нет.

– Вы слышали, что случилось с моими котами? – простонал Квиллер. – Я уезжал на ночь, а они заболели, и их умертвили. По меньшей мере так мне объяснили их отсутствие.

– Ужасно! Я знаю, как вы относились к ним.

– Я вам одно скажу! Я не удовлетворён объяснением. Думаю, их отравили! И кто бы ни сделал это, он ещё пожалеет.

Сорэл покачал головой:

– Я не знаю, мне кажется, на этом доме лежит проклятие. Сначала экономка, потом я, а теперь вот.,.

– Что вы имеете в виду? Что случилось с экономкой? – спросил Квиллер.

– Трагедия. Здесь произошла трагедия! Её маленький внук приехал к ней и упал в реку. Провалился между досками в пирсе, так полагают. Послушайте, Квиллер, вам надо выпить. Немного виски?

– Нет, спасибо, – сказал устало Квиллер, – попытаюсь справиться своими силами.

Он вернулся в номер шесть, где его встретила пустота. Нужно переезжать. Он уедет завтра утром в любую гостиницу. Он отметил вещи, которые ему больше не будут нужны: шлейка и поводок, висевшие на спинке кресла; голубая подушка; щётка, которую он принёс и забыл пустить в дело; кошачий ящик с гравием, аккуратно прибранным в одном углу, в ванной. Они были так чистоплотны. Глаза Квиллера увлажнились.

Зная, что ему не заснуть, он сел за машинку, чтобы написать статью – реквием по своим потерянным друзьям. Так он меньше будет чувствовать боль. Теперь самое время рассказать людям о выдающихся способностях Коко. Он разгадал три загадочных убийства. Он был, возможно, единственным котом в Штатах, у которого была визитная карточка, подписанная шефом полиции. Квиллер опустил руки на клавиатуру, он раздумывал о том, с чего начать; его мозг заполонил океан слов, но ни одно из них не подходило; и вдруг его глаза упали на лист бумаги в пишущей машинке. Там были напечатаны три буквы: «СВН».

Журналист почувствовал холодок у корней усов. Свинина! Отравленная свинина!

Вдруг он услышал отдаленный плач. Он прислушался. Плакал ребенок. Он подумал об утонувшем мальчике и вздрогнул. Плач послышался снова, громче, и в темноте за окном появилась чья-то бледная тень. Квиллер протер глаза и уставился на неё в недоумении. По окну поскребли.

– Коко! – закричал он, поднимая оконную раму.

Коко спрыгнул на стол, Юм-Юм за ним. Оба моргали от света лампы. Они не поприветствовали его, а спрыгнули на пол и устремились на кухню к своей тарелке и начали жадно лакать воду из миски.

– Бедняжки! Как вы изголодались! – воскликнул Квиллер. – Сколько вы там были?.. Санитарный отдел! Что такое с этой женщиной? У неё галлюцинации! – Он поспешил открыть банку с красной рыбой и смотрел, как коты пожирают её. Тут не было никакого мужского этикета или внимательности женщины к мужчине: Юм-Юм боролась за свою долю.

Квиллер опустился в кресло, чувствуя неимоверную усталость. Кошки наелись, умылись и вместе забрались к нему на колени, чего никогда прежде не делали. Лапы и хвосты у них были холодными. Они улеглись, положив Квиллеру лапы на грудь, прижав животы к его животу, и смотрели ему в лицо большими, взволнованными глазами.

Он обнял их обоих. Юм-Юм даже крепче, потому что вспомнил: когда ему объявили дурную новость, он больше всего волновался за Коко. Он упрекал себя. Любя их обоих одинаково, он ценил Коко за его особенный талант, а Юм-Юм за сердечное отношение и за то, как она смотрела на него своими раскосыми глазами, смотрела так, что сердце разрывалось. Как бы извиняясь, он прижал её к себе. Коко он сказал:

– Мне всё равно, пусть даже ты не разгадаешь больше ни одной загадки.

Он понюхал их мех. Они пахли землей.

Через некоторое время кошки согрелись, довольно замурлыкали и уснули на груди у Квиллера. Он тоже задремал и проснулся только на рассвете, плечи у него занемели, а шея казалась парализованной. Коты переместились в какое-то более удобное место.

Сначала ему трудно было убедить себя, что паника прошлой ночи ему не приснилась. Но, приняв горячий душ и вспомнив, как приятно провёл воскресенье, он вспомнил и боль, которую почувствовал, вернувшись домой. По пути на завтрак Квиллер оставил записку под дверью Розмари: «Ложная тревога! Коты дома. Они просто сбежали. Миссис М. сошла с ума».