Кот, который сдвинул гору - [38]

– Я хотел спросить вас о странном явлении, которое озадачило меня, – сказал он. – Это было в пятницу около полуночи. Небо было чистым, и я увидел на Малой Бульбе хоровод огней.

– Ах это. Не знаю, как лучше вам объяснить. Это что-то мистическое… Вы должны понять мою мать. Она своеобразный мыслитель. Она верит, что одной только силой воли можно изменить ход событий. А вы верите в это? – округлив глаза, спросила Кризалис.

– Почему бы нет, – сказал он, думая о необычайных повадках Коко.

– Это не просто её собственная идея. Мои бабушка и прабабушка верили в то же самое. Они выжили в тяжёлые времена и дожили до преклонных лет. Я хотела бы иметь их убежденность.

– А что, вашей матушке удавалось повлиять на какие-нибудь события?

– Ну… однажды отец попал в страшную аварию на фабрике, и доктора сказали: ему не выжить. Но и мама, и бабушка своей волей заставили его жить. Это произошло двадцать пять лет назад, и никогда не догадаться о том, что с ним что-то случилось, разве только по небольшой хромоте.

– Убедительная история.

– Некоторые называют это колдовством.

– Расскажите это Норману Винсенту Пилу, – ответил Квиллер. Заметив, что она ковыряет вилкой еду, он спросил, нравится ли ей курица.

– Пересолена. Я не привыкла к такой соленой еде.

– Согласен, повар посолил от души. Кто-то должен заявить ему об этом напрямик… Расскажите о способностях вашей матушки.

– Она всегда устраивала хорошую погоду в те дни, когда собиралась вся семья, – сказала Кризалис со странным смехом. – А если серьёзно… вот она решила для себя, что Форест и я должны учиться в колледже, и знаете, что произошло? Штат предложил бесплатное обучение для учеников с гор!

– Тогда почему она молчит? В чём причина? – поинтересовался Квиллер.

Кризалис печально посмотрела на него. Он уже видел этот печальный взгляд, когда она говорила о брате о том, что он в тюрьме.

– Она винит себя за то, что случилось с Форестом, – с грустью произнесла она.

– Не понимаю, – сказал Квиллер.

– Мама использовала всю силу своей мысли, чтобы остановить Хокинфилда от разрушения гор. Она не желала его смерти, она просто хотела, чтобы в его сердце произошли перемены, – Кризалис замолчала и устремила взгляд в пространство, однако молчание Квиллера заставило её продолжить: – Ужасная ирония заключается в том, что брат обвинен в убийстве, которого не совершал. Мама дала обет молчания, пока он в тюрьме.

Квиллер тихо проговорил слова сочувствия и сожаления, а затем повторил вопрос:

– Так что же это за хоровод огней на горе?

– Некоторые из наших людей приходят в полночь на вершину Малой Бульбы с фонарями. Они становятся в круг и молча ходят, сосредоточившись на мысли о том, чтобы Фореста освободили – тем или иным образом. – Она покачала головой.

– Вы думаете, движение по кругу повышает эффективность их действий? – спросил он мягко, словно сомневаясь в этом.

– Предполагается, что хождение по кругу концентрирует силу их коллективной воли. Так они говорят.

– А вы, кажется, не очень в этом уверены?

– Не знаю… Не знаю, что думать. Устраивая пикеты перед зданием суда, мы тоже ходим по кругу.

– Теперь, когда вы упомянули об этом, – сказал он, – мне кажется, что пикетчики всегда ходят по кругу.

– Пикеты – это идея Эми, – сказала Кризалис. – Она и Форест собирались пожениться и хотели сыграть свадьбу у водопада, где туман поднимается, точно вуаль Все уже было готово, но… Его задержали, не выпустили под залог и отправили в тюрьму. У Эми ребенок от моего брата. Она берёт его в свой ресторанчик каждый день. Его зовут Эшли… Извините, я говорю слишком много, но так хорошо, когда кто-то внимательно слушает, не из своих. Последнее время я всё больше становлюсь похожей на мать, мне не хочется говорить.

– Вы должны преодолеть это, Кризалис. Расскажите мне о суде. Какие упущения были сделаны?

– Ну, во-первых, назначенный судом адвокат даже не присутствовал при предъявлении обвинения. Он позвонил, сказав, что опаздывает, но суд не стал его дожидаться.

– Это похоже на нарушение конституционных прав, – заметил Квиллер.

– Откуда мы могли знать? Мы простые бульбики. Потом Фореста не выпустили под залог, и адвокат сказал, что это для его же блага, так как весь город настроен против него. Мой брат! Я не могла в это поверить!

– Если было так много враждебности, адвокат не пытался перевести дело в другой судебный округ?

Она кивнула:

– В этом было отказано.

– Как звали адвоката?

– Хью Ламптон.

Квиллер фукнул в усы: ещё один из вездесущих Ламптонов!

– Он не представил ни одного свидетеля со стороны защиты и позволил свидетелю обвинения безнаказанно лгать! – продолжала Кризалис. – Суд присяжных вынес решение так быстро, что мы даже не сразу поняли: всё, конец!

– Я не судья, – сказал Квиллер, – но мне кажется, у вас есть возможность добиться нового слушания дела. Вам нужен другой адвокат – хороший адвокат.

– Сколько это будет стоить? Мы пытались одолжить денег, чтобы нанять адвоката, ещё когда Фореста только обвинили. Но банки, они ведь все повязаны между собой земельными спекуляциями, отказали нам в закладной. Они посоветовали нам продать землю, но вы не поверите, сколько эти спекулянты предложили за наш кусочек горы. Впрочем, сейчас это не имеет значения, мы продали бы нашу землю за любую сумму, если бы это помогло Форесту.