Кот, который проходил сквозь стены - [14]

— А у Энди хорошо шли дела? Я имею в виду, в финансовом отношении?

— Я думаю, неплохо. Он писал статьи в журналы и вел вечерние курсы по антиквариату. Каждому из наших приходится подрабатывать на стороне — если нет богатого дядюшки. Вот Си Си — профессиональный пикетчик. И в это утро, в такой холод, он тоже работал.

— Где?

— Не знаю. Он идет туда, куда посылает агентство. Ему работа нравится, да и платят в плохую погоду в полтора раза больше.

— И у мисс Дакворт есть побочный заработок?

— Ей-то зачем? Я думаю, у нее денег хватает. Она продает отличные вещи — избранным клиентам. У нее есть шератоновский[3] ломберный столик, за который я бы ничего не пожалела! Это не для нас…

— Я удивился, когда нашел в Хламтауне такой дорогой магазин.

— Мне кажется. она хотела быть поближе к своему парню. Да место не так и важно: покупатели пойдут за тем, что ищут, на край света.

— Но разве не рискованно держать ценные вещи в таком районе?

Айрис нахмурилась.

— Вы совсем как все остальные! Думаете, что район, пришедший в упадок, — рассадник преступности. Это не так! У нас все спокойно.

Она замолчала, сосредоточившись на воротнике блузки.

Журналист встал.

— Что ж, я, пожалуй, займусь делом. Пойду, опробую новую машинку. Может, напишу что-нибудь про аукцион.

— Да, кстати, — вспомнила Айрис, — видите на тумбочке ампир стоит коробка со старыми ключами. Посмотрите, может, один из них подойдет к вашему замку.

Он заглянул в коробку и увидел ключи длиной сантиметров по десять.

— Нет, я не намерен запираться, — сказал журналист.

Вернувшись к себе, Квиллерен открыл дверь и нащупал выключатель, связанный одновременно с тремя источниками света: лампой для чтения возле кресла, напольной лампой у бюро и раскрашенным розами реликтом на хромом столике. Потом поискал глазами котов — как делал всегда, приходя домой.

Вот и они — сидят на позолоченных стульях, как король и королева на престоле. Каштановые лапки изящно поджаты под белоснежные грудки, а шоколадные уши — словно маленькие короны.

— А вы, ребята, выглядите ничего себе, — заметил Квиллерен. — Быстро же вы освоились.

Коко прищурился и сказал «Йоу», а Юм-Юм посмотрела на приятеля немного косыми глазами с таким видом, словно хотела сказать: «Не понимаю, о чем вы толкуете!», и что-то промурлыкала. Обычно она издавала высокие вопли, но в редкие спокойные минуты произносила только «м-м-м», не раскрывая рта.

Журналист принялся за работу. Он открыл футляр пишущей машинки, ударил по паре клавиш своего нового приобретения и подумал: может, Энди был благоразумным, этичным, умным и приятным, но с машинкой он обращался неряшливо. Внутри мусор от стирательной резинки, лента изорвана в лохмотья. Более того, недостающей буквой оказалась не малоупотребительная "Z", а вездесущая "O". Квиллерен начал печатать:

«Дух п*к*йн*г* Эндрю Гланца н*сился над Хламтаун*м, к*гда б*гатства эт*г* уважаем*г* антиквара пр*давали на аукци*не сливкам г*р*дских любителей древн*стей».

Он описал сливки: их нарочито безвкусную одежду, странные разговоры, продуманные выражения лиц. За день он не сделал ни одной заметки: за двадцать пять лет газетной беготни его память приучилась работать не хуже фотоаппарата.

И все же статья продвигалась медленно. Стол шатался, нехватка "O" выводила из себя, а от звездочек, которые он вставлял для наборщика, было уже тошно. К тому же его то и дело отвлекало воспоминание о глазах. Квиллерен знал, что выражал их взгляд. Он означал одно из двух: элегантная мисс Дакворт либо близорука, либо… испугана.

Квиллерена насторожило низкое ворчание, исходившее из горла Коко. Вскоре кто-то поднялся по лестнице и зашел в соседнюю комнату. Несколько минут спустя где-то зазвонил телефон. Потом тяжелые шаги снова раздались в коридоре.

Любопытство оказалось сильней усидчивости, и журналист подошел к двери, чтобы посмотреть на человека в шапке Санта Клауса. Вместо этого он увидел над круглым безбровым лицом наполеоновскую треуголку.

Мужчина с преувеличенным испугом вскинул руки. Его маленькие налитые кровью глаза широко раскрылись от изумления.

— Сэр! Вы испугали нас! — сказал он с театральной высокомерностью.

— Простите, я не хотел. Я только что здесь поселился. Меня зовут Квиллерен.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, — ответил мужчина, разводя руками. Вдруг он посмотрел вниз. — А это что здесь у нас?

Коко последовал за Квиллереном в коридор и теперь ласково терся о галоши незнакомца.

— Никогда за ним такого не замечал. Обычно Коко не ластится к незнакомым людям.

— Они чувствуют! Да, они чувствуют! Бен Николас — друг всякой птицы и зверя.

— А-а, это у вас магазин в соседнем доме! Я работаю в «Беге дня» и пишу серию статей о Хламтауне.

— Прошу вас, удостойте нас своим посещением и напишите пару добрых слов. Нам нужна реклама.

— Завтра, — пообещал Квиллерен.

— Тогда до встречи!

Весело помахав рукой, антиквар отправился вниз, волоча за собой до смешного длинный шарф.

— Нас ожидает покупатель, — объяснил он. — Мы должны идти.

Миссис Кобб оказалась права, подумал Квиллерен. Бен Николас — сумасшедший. Но коту он явно понравился.

За дверью снова стало тихо. Журналист легкомысленно принялся писать о вещах, ему неведомых (мейсенский гербовик, раннеамериканское дерево, квизальская компотница с шахматным узором), то и дело справляясь в словаре.