Кот Баюн и чудь белоглазая - [182]

— Не забывай — варяги появились недавно. До них здесь было спокойнее.

— Да, судя по состоянию местной власти — скоро грянут большие перемены… Идите домой — мне тут нужно зайти кое-куда. Я буду вечером.

— Не напейся, боярин…

— У меня своя комната, — проворчал Коттин. — Купи лучше ребёнку пряник…

В корчме было сумрачно и жарко — не в той корчме, что процветала неподалёку от ворот, и где остановились путники, а в корчме первейшей, от которой произошёл город.

Коттин сидел у окна — скорее по привычке, потому как выскочить из него было невозможно — слишком узкое отверстие прорубили в брёвнах. Подавали жареную курицу — пищу, привычную и словенам и чуди — птицу много веков назад принесли из Индии. Обгладывая вторую ножку, Коттин прислушивался, что происходит в заведении, кто, о чём говорит. То же самое делал, по-видимому, и хозяин — его широкая рожа была совершенно непроницаема, но глазки бегали от одной группы обедавших горожан к другой. Несколько раз он пристально вглядывался и в Коттина, но потом оставил его — эка невидаль, чудской гость.

Вот вошли варяги — шумно сели за ближайший к корчмарю стол, потребовали вина, каши, блинов… Платили щедро — серебром. До Коттина доносился их разговор, более половины слов он понимал без напряжения:

— Эй, Лидуль, как вчера погулял?

— Славно погулял, сотник! Хороша девка, эта Любослава!

— Ха-ха! Тебя ж Вольга за морем ждёт!

— Эй, сотник! Иггельд! Как сегодня торговля?

— Неплохо, Грим! Поедешь скоро со своей десяткой купцов сопровожать!

— Алдан, давай выпьем! Поднимем рог за завтрашний поход!

— Наливай, Туриберн! Я рад, что иду с тобой в сердце земель варваров — в этот Киев!

— Кого поставили воеводой?

— Дир поведёт. Только, тут вот что — сам конунг Аскольд взойдёт на драккары!

Человек, сидящий спиной к древнему страннику, одетый в серый дорожный плащ, вдруг снял капюшон — было жарко. Седые кудри не скрывали, что когда-то были чёрными, как смола. Путник сидел напряжённо, нервно жевал корку чёрного хлеба, запивая квасом, его худые жилистые руки ходили ходуном — он, по-видимому, боялся русов. И словен тоже. Коттин окинул взглядом его фигуру — изношенные до дыр сандалии на толстой подошве, древний плащ в заплатах, превышающих по своей площади первоначальную ткань, заплечный мешок, из которого торчат голенища высоких сапог. Значит, круглый год скитается, и нет ему покоя. Какая-то смутная догадка забрезжила в голове бывшего Кота. Он встал, обошёл стол, заглянул в лицо сидящего.

— Любезный, а не встречались ли мы в Антиохии? Лет пятьсот тому? — наклонившись, прошептал Коттин ему на ухо.

Человек вскочил, уронив тяжёлую лавку, дико уставился на Коттина. Кое-кто оглянулся, но, увидев, что это просто встреча старых друзей, снова уткнулся в кашу.

— Это ты, Странник?

— Это я, Агасфер. Вот видишь — устроился работать боярином у чуди. Ну, как ты? Почему здесь?

— Не выдавай меня! Я ушёл их рейха Карла, потому что там подняла голову церковь. Все ищут крови бедных евреев — мы таки виновны в смерти Иисуса.

— Шёл бы ты в Испанию, — усмехнулся Коттин. — Туда когда-то ушёл почти весь Израиль. Да и в рейхе, уплатил налоги — и спи спокойно.

— Там, в Испании, немного полегче, но, то, же самое. Ещё и хуже!

— Это как? — задумался Коттин. Думал он минуты две. Потом взглянул на Вечного Жида — чёрные глаза того горели, волосы стремились в разные стороны прядями прочь от черепа.

— Поэтому я пришёл сюда! — почти, что возопил Агасфер. — Здесь есть и города, и торговля, только этих нет!

Растворилась дверь, в корчму вошёл тщедушный человек в чёрной монашеской одежде, с крестом на цепи. Что-то поискав по углам, и ничего, кроме паутины не найдя, человек перекрестился слева направо — совсем, как Стефан.

— Как это нет? — добродушно промолвил Коттин, глядя на остолбеневшего Агасфера. — А это кто? Не за тобой?

— Пойду в Белозерск, — забормотал проклятый Христом. — Там их нет.

— Не ходи, — предупредил Коттин, взмокнув от перспективы встречи Вечного Жида с Мишной, — там только что закончилась междоусобица. Иди к вятичам — они сидят на Москве реке. Помню — прекрасный остров, покрытый вязами, с одной стороны впадает речушка Жужа, с другой стороны Неглинка, отекающая древний холм. Когда-то, тысячи лет назад, то был курган великого царя Скифа… Но время сравняло его с землёй.

— Москва, Москва, — забормотал быстро собирающий пожитки Агасфер, — Москва… Москова… Мосох, сын Иафета, внук Ноя… Это земля Мосоха, по разделу мира после падения Вавилонской башни… Пойду туда… Говоришь, надо держаться южнее чуди?

— Иди, иди… хорошее место, приживёшься…

Коттин сел, дожевал курицу, и задумался — вот ведь, странно… Агасфер тут случайно, или нет? А что тут делают служители Христа? И как искать следы Ярви?

Наконец, он встал, подошёл к корчмарю, поманил его пальцем, звякнув карманом. Хозяин заинтересованно привстал. Коттин тихо рассказал ему про злого заговорщика и смутьяна из чуди, зовут Ярви, может иметь сообщников. И что он, боярин Коттин (тихо, об этом — никому, сам понимаешь), зайдёт сюда через пару дней разузнать, что и как. При этом что-то круглое и тяжёлое перекочевало в потную ладонь корчмаря. Скептическое выражение лица хозяина, кивающего из стороны в сторону, сменилось оптимистическим выражением, кивки продолжались с таким же интервалом — но сверху вниз.