Костры ночных Карпат - [63]

Утром второго мая сорокового года дежурный по советской пограничной заставе «Зелёная» беседовал с тремя необычными перебежчиками: они были в полном боевом снаряжении.

— Мы — солдаты, — сразу же заявил Колачук, — и желаем остаться солдатами, только — в Красной Армии. Братья должны быть братьями — мы так понимаем.

Но время было мирное, и друзей устроили на привычную для них мирную работу в гуцульском городе Надвирной. Только потом к ним обратились с просьбой — помогать советской военной разведке разгадать агрессивные приготовления хортистов в верховьях Белой Тисы. Все трое согласились. Вот тогда они и познакомились с голубоглазым лейтенантом. Максимов начал обучать будущих разведчиков умению вести визуальные наблюдения, делать краткие шифрованные записи, незаметно работать с фотоаппаратом, распознавать вражескую боевую технику. Наконец, их вызвал для беседы непосредственный начальник лейтенанта — майор Никифоров.

— Вот что, дорогие, — сказал попросту майор. — Работа, в которую вы с нами включаетесь, очень небезопасная и требует не только смелости, умения, но и конспирации. В этой работе вам придётся даже забыть свои имена. Ваше родное село — Богдан?

— Так точно, Богдан — ответил Колачук.

— Вижу, вы в вашей тройке вроде бы за главного, — потянулся за ручкой майор. — Будете Богдановым. Согласны?

Микола в ответ широко улыбнулся.

Мартыш получил прозвище — Мартынов, а Приймак стал Розовым. И майор поднялся:

— Ну, а теперь — первое боевое задание…

Из рассказа Юхновца-Максимова:

— Предстояло разными путями спуститься вниз по Белой Тисе, а возвращаясь вверх, пройти по Тисе Чёрной. Побывать на Говерле, Поп Иване и других вершинах. Выяснить, где какие объекты строятся хортистами, какие войска сосредоточены в горах. Что удастся — заснять на фотоплёнку. И я повёл ребят к кордону…

Перешёптывались старые смереки, но некогда было замедлить шаги, вслушиваться в их шёпот: разведчики спешили, чтобы уйти подальше от границы. Начали карабкаться по скользким камням, а туман все наплывал и уже, казалось, какой-то серой глиной налипал на все тело — передвигать ноги было так же тяжело, как и продрогшими руками цепляться за кусты. Когда взошли на гору, где стало виднее, за ней высилась вторая, затем третья… Побрели между деревьев, и Микола все шёл впереди, как будто боялся только одного — хоть нп какое-то мгновенье приостановиться, ибо тогда, наверное, не мог бы двинуться дальше: это была дорога в неизвестность.

Стало совсем темно — вошли в узкую ложбину. А впереди вздымалась, теряясь в небе, круча, разбитая глубокими расколинами. Микола в первый раз заговорил:

— Пойдём напрямик, — и кивнул головой вверх.

— Но как?.. — спросил Иван и осёкся: для них теперь другого пути не было.

— Только напрямик! — бросил упрямо и Олекса.

Микола начал подниматься первым — хватаясь за торчавшие из каменной стены ржавые штыри, которые, видимо, остались от старых времён. Им, молодым гуцулам, не раз приходилось взбираться на крутые склоны, но штурмовать скалы было просто некогда: альпинизм казался им забавой заезжих панычей.

Наверху обессиленно свалились на камни, но Колачук приказал идти…

Тем временем лейтенант Максимов присел на пенёк, чтобы перед обратной дорогой немного отдохнуть. Задумавшись, уткнулся в мокрый плащ и не сразу разглядел берёзку, что дрожала на ветру прямо перед ним. Тонкая, какая-то изящная, она, казалось, чудом выросла здесь, на скалистом утёсе, среди суровых елей. В окружении тёмной зелени смерек эта берёзка выглядела особенно лёгкой и нарядной, и когда, пробившись сквозь туман, её белого тела коснулся мягчий луч, она затрепетала, расправила ветви, точно приглашая суровых соседок улыбнуться солнцу…

Вдруг раздались выстрелы: глухие, отдалённые — по ту сторону границы.

«Быть беде, — подумал лейтенант. — Наткнулись на засаду…»

А трое смельчаков услышали сначала крик: — Стойте! Кто такие?

Бросились врассыпную. Патрульные открыли огонь, разведчики начали палить из пистолетов. Не ожидая от гуцулов, сбившихся с дороги, такого ответа, жандармы побежали…

Седой от ярости поток шумно пробивался через каменные глыбы. А Колачук остановил друзей: сквозь потемневший лес заметили уже долгожданную ниточку автострады. Здесь решили разойтись. Микола перебрался на ту сторону шоссе, Иван пошёл вдоль этой, а Олекса позади подстраховывал его. Дорогу надо было взять под наблюдение с обоих крутых склонов. Шли, падали, ползли…

В назначенное время лейтенант Максимов бродил на полянке у тонкой берёзки. Ожидал. Волновался.

Колачук пришёл первым. Он явился как-то незаметно, точно из-под земли, и лейтенант даже удивился его мастерству. Микола был доволен и, принявшись докладывать, не мог сдержать улыбки. Офицер взмахнул рукой и крепко обнял разведчика:

— Спасибо, дорогой товарищ Богданов!

— За что, товарищ лейтенант — я же ещё вам не доложил.

— Спасибо, что вернулся, что живой…

В начале сорок первого тройка уже фактически взяла под свой контроль весь район Белой и Чёрной Тис. Советская военная разведка получала надёжные данные о передвижении гонведов у границы, их боевой технике, строительстве объектов фортификации.