Костры на башнях - [3]
— Это были немцы?
Горец кивнул.
— Что они от вас хотели?
— Золота.
— Золота? — удивился Соколов: оказывается, врагов интересует не только важная горная дорога.
— Кольца, серьги требовали, — пояснил горец. — Откуда они у нас? Не поверили. Угрожали, а когда ничего не добились, село подожгли.
— Грабители! — невольно вырвалось у Тимофеева.
— Самые настоящие. — Горец опустил тяжелый взгляд.
— Возьмите меня с собой. — Перед Соколовым вырос подросток лет двенадцати — четырнадцати, смуглый, с крупными черными глазами, решительный.
Алексей задержал недолгий взгляд на острых плечах парнишки.
— Нет, малыш. — И улыбнулся с нежной печалью, чтобы не обидеть отказом. — Когда вырастешь — другое дело. А пока набирайся сил.
— Если не возьмете, все равно уйду к красноармейцам. — На тонкой цыплячьей шее его вздулись жилы. — Отомщу за маму…
Алексей Соколов покосился на пожилого горца.
— Немцы мать его застрелили, — сказал тот сумрачно, словно и его в том была вина. — Нет у мальчонки теперь никого.
— Мы отомстим, обещаю. — Соколов стиснул зубы, затем мягко спросил: — Как тебя звать, сынок?
— Тариэл, — ответил мальчишка и, немного помедлив, добавил тверже: — Тариэл Хачури.
— Хорошее у тебя имя, — отметил с одобрением Соколов, словно речь шла о достоинствах подростка. — Наверно, читал Руставели?
Тариэл кивнул и снова заговорил о том, что волновало его больше всего:
— Возьмите меня, товарищ комиссар. Очень прошу…
— Нельзя, Тариэл. — Алексей опустил ему на плечо горячую руку, заглянул в черные ожидающие глаза мальчишки. — Расти покуда. А мы отомстим. Клянусь! — заверил решительно. — За всех отомстим, сынок, за весь наш народ.
…Они выставили охранение, осмотрели местность, еще и еще раз обсудили до мелочей задачи разделившегося на две группы отряда. Теперь и им, командиру и комиссару, можно отдохнуть. Тем не менее возвращались к расположившимся вдоль шумливой реки бойцам не спеша, будто решили отказаться от желанной передышки; шли молча, каждый думал о своем.
Первым заговорил Соколов:
— Не дело, Василий, нам тут рассиживаться. Ощущение такое… Надо поднимать людей.
— Что это ты вдруг?
— Говорю тебе — пока мы тут мешкаем, не одно село подпалят.
Нравилась Василию смелая, а подчас колючая прямота друга. Многое он перенял от Алексея: Соколов был не только старше, но и во многих, политических вопросах разбирался глубже. Он и в партию рекомендовал Тимофеева. Коротко и емко сказал на собрании: «Молод, но смел, глубоко предан делу революции».
— Что ж… будем поднимать людей.
Неожиданно справа от них, с высокой отвесной скалы, казавшейся грудью гигантской птицы, посыпались вниз с шумливой прытью камни. Тимофеев мгновенно выхватил из кобуры револьвер.
Из-за скалы показалось улыбающееся лицо парнишки.
— Тариэл? — удивился Соколов.
— Я подумал, может быть, вы дорогу не знаете. — Он указал рукой куда-то вдаль, где узкой полоской виднелась расселина: — Подводы там не пройдут. Я осмотрел кругом. А немцы прошли вон там, через теснину.
Тимофеев и Соколов переглянулись.
— Вот, смотрите, — Тариэл стал спускаться к ним, — консервы. Банка валялась наверху, вон за той скалой. Я видел, как немцы разрезали банку широким ножом. — Он говорил подробно и обстоятельно, чем удивил Тимофеева и Соколова.
— Да ты, выходит, следопыт! — похвалил Василий. — И как это тебе удалось пройти мимо нас незамеченным?
— А я вас видел, — пожал Тариэл острыми плечами.
Отряд Вильгельма Эбнера, поджарого, остролицего и мрачного на вид офицера, состоял из отборных, крупных немецких солдат. Не одну версту прошагали они по нелегким горным тропам с той поры, как высадились в потийском порту. И хотя жара утомила и идти становилось все трудней, жаждавшие расправиться с горцами вояки не теряли уверенности в том, что скоро наступит их походам конец и они отправятся на родину с богатыми трофеями.
Проводником своим Вильгельм Эбнер был доволен вполне. Амирхан Татарханов, так звали молодого мужчину, высокого, смуглого, с черными выпуклыми глазами, знал хорошо не только местность, но и владел несколькими кавказскими языками, свободно переводил с осетинского, кабардинского, ингушского, сванского, грузинского. Он отлично владел и немецким.
— Интересно, очень интересно! — поражался Эбнер. — Вы — настоящий полиглот.
— Учился в Германии, не где-нибудь, — с гордостью признался Татарханов. — А там, у вас, могут учить и языку, и как надо жить в этом суматошном мире. Германия есть Германия!
— Очень приятно слышать. — Эбнер был доволен таким признанием. — Мы, немцы, приучены к аккуратности. Для нас порядок — превыше всего.
— Мне повезло, — с преданностью заверял Амирхан. — У вас, у немцев, я многому научился. Занимался коммерцией.
— И конечно, много ездили, любили путешествовать? — допытывался Эбнер. — Так хорошо знаете местность.
— У моего отца и здесь были поместья. И дома, и предприятия, и земли, — делился Амирхан, словно рассчитывал на то, что ему все это однажды вернут немцы. — Он был очень богатым человеком. Богаче его на Северном Кавказе никого не было! Когда произносили его фамилию, поджилки у всех тряслись. Уважали его.
— Интересно, очень интересно! — воскликнул Эбнер. — Теперь я понимаю: вам есть за что бороться, господин Татарханов. Мы с вами крепко связаны и обязательно своего добьемся.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.