Костры на башнях - [145]
Парни снова, как по команде, переглянулись.
— Есть такие, есть. — Незнакомец, казалось бы, заигрывал с парнями, которых вроде бы легко было обмануть или запугать.
— Вот видите, не называете…
— А что их мне жалеть. Аллах им судья, — недовольно заговорил пожилой мужчина. — Приходите ко мне, там и поговорим. А я вам кое-что приготовлю, — таинственно предложил он, полагая, что иначе парни не придут. — С утра вы, пожалуй, свободны. Вот и приходите часам к десяти. Живу я на Эбнерштрассе. Место довольно известное. Дом наш все знают. Встречу вас под большими часами. И скверик там неподалеку.
Парни колебались, смущенно отводили глаза. Ни да, ни нет не говорили, точно прикидывали: стоит ли к незнакомцу идти в гости?
— Вы к нам на концерт приходите.
— Хотел. Да вот, честно говоря, билетов, оказывается, нет. Видать, идут на ваш ансамбль?
— Еще как идут. Были мы в Италии, в Испании, во Франции. Теперь вот приехали в Германию, в Берлин. И всюду билеты нарасхват.
— Чем это вы покорили степенную немецкую публику? — усмехнулся незнакомец.
— А вот приходите. Посмотрите сами, как они долго хлопают. Встают со своих мест и аплодируют. И тогда убедитесь.
Ему дали билет.
— Мы вас приглашаем.
— Ну так как вы решили? — напомнил танцорам незнакомец, перед тем как покинуть парней. — Придете?
— А почему бы не подойти?
…Пятиэтажное с балконами здание, напоминающее гостиницу, они и в самом деле нашли быстро, оно оказалось рядом с автобусной остановкой. Огромные часы, у которых договорились встретиться, показывали без пятнадцати десять.
— Успели и даже пришли чуть-чуть раньше.
Вместе с парнями прибыл к месту свидания и руководитель группы — молодой мужчина с ранними залысинами на выпуклом гладком лбу.
Незнакомца все не было.
— Что могло его задержать? Похоже, передумал, — сказал руководитель группы, не скрывая сожаления. — Как же это вы мне сразу не сказали…
— Подумали, ерунда какая-то, — чистосердечно признался один из парней, как бы выразив общее мнение. — Выеденного яйца не стоит. Потом поговорили и вдруг поняли: может быть, на самом деле важное что-то скажет? И тогда решили с вами посоветоваться.
— Да придет он, — заявил уверенно второй. — Куда он денется. Сам приглашал. За язык никто его не тянул. Значит, ему самому хотелось встретиться…
— Немцы любят точность, — заметил руководитель группы. — И тот, кто в Германии живет, а тем более долго, тот не опаздывает. Поверьте. Тем более дом его рядом, вон он — через дорогу от сквера.
— Странный дом, — заявил чернобровый парень. — Он говорил, что чем-то знаменит. Интересно, чем? А что, если пройти по квартирам? Описать его внешность. Уверен, можно будет найти.
Руководитель группы не успел ответить — во двор того самого дома через открытые железные ворота заехал микроавтобус белого цвета с красными крестами по бокам. Машина развернулась на асфальтированной площадке веред зданием и подкатила к подъезду.
— Посмотрим, что там, — направился туда руководитель группы.
Остальные последовали за ним.
Водитель и тот, что сидел рядом с ним в машине, вышли, открыли заднюю дверь микроавтобуса и вытащили носилки, молча и торопливо вошли в подъезд. Вернулись минут через десять, неся на носилках человека, накрытого с головой темной плотной тканью.
— Пардон, — обратился к ним руководитель группы. — Нам была назначена встреча… Точнее — мы ждали одного из этого дома. Позвольте взглянуть…
Они остановились. Водитель сухо вымолвил:
— Битте.
— Спасибо, — поблагодарил руководитель группы в откинул край материи.
— Он?
— Ага, он.
— Пардон, — снова обратился к немцам руководитель группы. — Что это за дом? Не подскажете…
Немец понял:
— Это — дом престарелых.
Немцы занесли в микроавтобус носилки, захлопнули заднюю дверь, один сел за руль, другой — рядом с ним. И машина выехала со двора, выпустив из выхлопной трубы клуб сизого дыма.
После недолгого стука в дверь открыл Азамат: в школу он не ходил, на строительную площадку, где работали старшеклассники, не явился, видать, не выходил из дома с самого утра. На сердце жаловался.
— Азамат Рамазанович, можно? — спросил Хачури сдержанно.
— Проходите, пожалуйста. — Татарханов пугливыми глазами осмотрел явившихся к нему людей: вместе с начальником милиции пришли двое в гражданской одежде. — Садитесь…
— Сидеть нам некогда, мы по делу, — сухо сказал Хачури. — Мы за вами. Так что одевайтесь. — Хозяин дома был в пижаме. — Не будем медлить. Пойдете с нами.
Лицо Татарханова удлинилось, щеки ввалились.
— Я знаю, зачем вы пришли… — Он замолчал, потянулся машинально к щеке, но тут же опустил руку, словно не хватило сил, чтобы почесать рубец.
— Тем лучше. — Пот выступил на смуглом лбу Хачури, он не смотрел на Татарханова.
Азамат, низко опустив голову, упорно разглядывал пол под ногами, точно что-то разыскивал.
— Вы всегда ненавидели меня, — обронил он дрожащим голосом. — И вечно относились с недоверием. Я был и остался для вас врагом, чужаком. Что бы ни сделал хорошего и полезного, как бы ни старался — все равно считали, что я маскируюсь, все делаю с тайным умыслом. Разве можно так жить?
— Вы напрасно тянете время, — пытался остановить его Хачури.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.