Костолом - [35]

* * *

К обеду все необходимые протоколы уже составлены, процедуры пройдены, обещания розданы. Можно ехать домой. В машине четверо — сам Николай Николаич вызвался проводить дам до их обители. Осмотрел двор, наказал запереть калитку на засов, велел припаркованную обычно с внешней стороны ограды машину загнать внутрь, лично намотал тяжёлую цепь на скобы ворот, едва автомобиль заехал во двор, и скрепил звенья амбарным замком. Коли уж кроме грозы в ближайшие пару дней здесь гостей не ожидается, то и нечего их держать нараспашку. Велел двери гостиницы запереть изнутри, а ещё — зарядить мобильники зачем-то.

— Эх, жаль здесь камер наружного наблюдения нет…

— Эй, не надо, у нас тут не Дом-2 какой-то, а приличное заведение. Камеры ему… — возражает хозяйка, подспудно с усатым соглашаясь.

Пререкания старших девчонки подслушивают сверху — с лестничной площадки третьего этажа. Присутствие в доме полицейского напрягает и интригует одновременно. Упоминание о телешоу запускает маховик ассоциаций в голове непривычно и даже как-то пугающе молчаливый Женьки. Она хватает подругу за руку и вяло, монотонно начинает перечислять:

— Когда звонит незнакомец. Идентификация. Я знаю, что вы сделали прошлым летом — не помню, какая часть. В конце туннеля. Какие ещё там есть фильмы ужасов, где герои, оказавшись отрезанными от мира грозой, прятались бы от всемогущего зла? И помощи ждать неоткуда…

Ксюха знает, что Женька прикалывается. Она даже с пластырем на щеке и сочащейся сукровицей губой умудряется хохмить — более того, выдавливает повышенную дозу трагичности из своего положения, играя разукрашенной физиономией и надрывным голосом… Актриса. Но Ксюхе не до игр. Так много призывов к действию за сегодня она получила — возможно больше, чем за всю свою жизнь до этого. «К нему» она съездит. Сама и обязательно. Рано или поздно. Возможно даже совсем скоро. Но пока они ждут грозу, а Николаич, судя по доносящемуся с кухни грохоту посуды, не торопящийся покидать их цитадель, намекает на то, что стоит ждать гостей. Ксюха решается попросить о помощи.

— Жека, что они там делают?

— Чай пьют по ходу. Надеюсь, он ночевать здесь не останется, — кривит губёхи жертва насилия, заглядываясь через лестничный зазор на тонкую полоску света, выбивающуюся из-под двери в столовую. — Уж не решила ли Роза его… Хотя…

— Чего не решила? Чего хотя? — дёргает её за рукав подруга.

— Валера говорил, Николаич в разводе, причём давно, если ты понимаешь, о чём я.

Ксюха понимает. Ей такие расклады по нраву, а судя по заговорщически зажмурившейся Женьке — не ей одной.

— Слушай, Жек, пока они там милуются, прикрой меня.

— В смысле?

— Мне надо сбегать кое-куда. Постараюсь до дождя вернуться.

— Ты чо — дура? Куда собралась? — В Жекиных глазах играют искринки. Что за секреты могут быть у подруги от неё? И что это ещё за тайные вылазки такие? А ведь если подумать, это не в первый раз…

— Не могу пока рассказать. Но это не опасно, обещаю. Я туда и обратно, честно. Просто нельзя, чтобы кто-то знал, пока… я сама для себя всё не проясню. Если Роза спохватится — прикрой меня! Придумай что-нибудь!

— Да куда ты! Калитку-то они заперли и ворота тоже, ключи при Розе.

— Разберусь!

Ксюха уже бежит вниз по лестнице, просачивается в ещё не запертую дверь, жмётся к стеночке, огибая здание со стороны погреба. Не впервые ей пробираться этим путём, и дорогу к конечному пункту назначения она помнит хорошо. Ещё бы со страхом справиться, что ныне замешан уже не на стыде и чувстве неизвестности, как в прошлый раз, а на трепыхающемся где-то в желудке предчувствии нехорошего. Отчего-то она уверена — это правильно, так надо. Всё не случайно: и встречи, и приглашение, и даже такое своевременное отбытие чванливой гостьи. И гроза — тоже.

* * *

Перебраться через ограду несложно. Ксю оказывается на безлюдной дорожке меж тесно посаженых домов частного сектора. В прошлый раз было тяжелее — с картошкой да под палящим солнцем. Вспомнив о солнце, она ностальгически задирает голову — облака плывут быстро-быстро, ветер не позволяет им застыть единой массой над посёлком, но уже скоро они станут совсем тяжёлыми, осядут, не желая больше двигаться с места, и тогда… Интересно, если она не успеет домой до начала грозы — как будет лезть обратно? Через ограду, скользкую, омытую дождём перебраться будет уже нет так просто.

Ксения прибавляет шагу. Чем дальше от родного отеля, тем сбивчивее дыхание — то ли от усталости, то ли от волнения. Она не знает, чего ждать, но хотя бы попытается…

Одинокий дом на задворках посёлка возникает перед ней застывшей картинкой из какого-то меланхоличного артхаусного кино: глухой забор, выглядывающая поверх него свеженькая черепичная крыша, а над ней — гроздья фиолетовых облаков. Вокруг тихо — не слышно ничего, кроме ветра, и пусто совсем. В таких вот домах вечно творится всякая чертовщина. И зачем только Женька затеяла ту игру с перечислением ужастиков по тегу «гроза»? Теперь вот и у Ксюхи в уме сам собой складывается рейтинг, на этот раз по тегам «странные дома» и «отшельники»… Собачье многоголосье вырывает её из бестолковых раздумий, заставляет застыть на месте, почти врасти в землю, не дыша, обливаясь холодным потом. Преодолев испуг, вызванный скорее внезапностью, нежели реальной угрозой, девушка делает несмелые шаги, каждый из которых приближает её к заветной (такой страшной) калитке. И вот она уже почти самым носом упирается в железную дверцу в заборе. Собаки вдруг замолкают. Калитка скрипит и отворяется.