Костолом - [26]

Путь с автовокзала к улице Толстого, как она успела выяснить в Яндексе, лежит наискосок, через улицу Булгакова. Квартал пятиэтажек с островками частного сектора. Запомнить дорогу легко — одни писатели вокруг. Нужный дом находит не сразу, но в целом — без особых проблем. Её ждут — заботливая Роза своих бизнес-партнёров уже успела предупредить о визите помощницы. Все документы, на первый взгляд, в порядке, а вторым взглядом пускай рассматривают те, кто в них разбирается. Ксения вежливо отказывается от предложения пройти в дом и выпить чайку — то ли молодой хозяин, стройный, чернявый и улыбчивый, и не важно, что Розин знакомый, чем-то её смущает, то ли просто хочется поскорее вернуться в свою зону комфорта. Алиевка — ей не дом и не родина, но так уж вышло, что в гостиницe «У Розы» она нашла своё убежище, свою скорлупку.

Живот снова напоминает о себе — будто сворачивается в трубочку. Ранний голод тому виной или всё же переживания? Последний раз такое было, когда она картошку носила… Стыд-то какой. Ксения уверена, что покраснела от одного воспоминания. Дело не в припекающем макушку солнце и даже не в подозрительном мужике, который только что на этот самый «чай» её чуть ли силком не затащил, без рук, конечно — насилу отвертелась и удрала, не потеряв лица… Просто идея с картошкой действительно была позорной. До такой степени, что прокрутив свой тогдашний поход к дому таинственного отшельника, который теперь ей уже как будто бы не кажется абсолютным незнакомцем, она даже улыбается. Так, с улыбкой, протягивает водителю купюру и плюхается на заднее сидение — если снова не попадёт в пробку, дома будет минут через сорок…

* * *

В Алиевке на автовокзале немноголюдно, но и не пусто — стандартная ситуация буднего дня: основная часть приезжих заселяется до обеда, так что к вечеру платформы немного пустеют. Не глядя ни по сторонам, ни под ноги, Ксения соскальзывает с подножки душного микроавтобуса, пахнущего нагретым кожзамом сидений и, едва ощутимо, бензином. До гостиницы доберётся за четверть часа пешком — такси решила не брать. Бумаги в пластиковых файлах, что, как назло, в пустую сумку не вместились по размеру, так и норовят выскользнуть из влажных ладоней, и Ксения впивается в них пальцами сильнее, переходя дорогу. Грубый толчок в плечо: рука дёргается, файлы разлетаются по асфальту, зелёные человечки на светофорах, что впереди, что сзади, вовсю мигают, а она — между ними. Нет чтобы бежать в любую из сторон, нет чтобы поспешить подобрать документы, пока те не пропали под колёсами: она застывает в оцепенении, глядя вслед обидчику — быкообразному молодчику в чёрной майке и псевдоармейских штанах. Лица его Ксюше уже не разглядеть — грубиян удаляется, не сбавляя шага, не остановившись, не извинившись. Но по бритому затылку и мощным плечищам у неё в уме сразу складывается надуманный образ, взращенный стереотипами: близко посаженые поросячьи глаза, нос — картохой всмятку, квадратная челюсть и непременно неполный набор зубов. А на чёрной майке — крест с черепами или какая-нибудь неофашистская символика…

— Если будете и дальше таращиться ему вслед, то не только бумажек своих с асфальта не соберёте, но и костей.

Кто-то почти насильно хватает её под локоть и тянет за собой. В секунду, когда они переступают черту, условно отграничивающую проезжую часть от тротуара, мигающий зелёный человечек сменяется красным, немигающим, а в руки зеваке опускаются файлы — чуть запылённые, а один даже помятый, зато их полный комплект! Собрав сперва глаза в кучу, а после и мысли, она поднимает взгляд на случайного спасителя и от смеси чувств, её охвативших, начинает пятиться назад…

— Что же Вас под колёса так и тянет, — улыбается Костолом, вновь хватает её под локоть и дёргает на себя, утаскивая в сторону от шумной дороги.

— Что Вы здесь делаете? — мямлит она, вырывая руку из чужой хватки. Её жест груб, притом — более чем объясним.

— Извините? — он никак не реагирует на её неприветливость, лишь приподнимает брови, отчего его огромные тёмные глаза становятся ещё огромнее. Такую бы внешность старику — колдуну, который тысячу жизней отмотал и так запарился, что уже и стараться не хочет выглядеть помоложе. Точно: он выглядит, как молодой старик — ни одной морщинки, спина прямая, идеальная, кожа белая, без изъяна, но глаза… Откуда у молодого такие глаза?

— Что вы делаете здесь, на автовокзале? — повторяет свой вопрос Ксю чуть более развёрнуто.

— Наверное, то же, что и Вы?

— Вы… преследуете меня? — сквозь страх выдавливает Ксения, не подумав.

— Хм… Преследую? Простите, а мы вообще знакомы? — сквозь смешок выдавливает Ян, а перед глазами проносится всё: и ночь в виноградниках, и холодные чужие сны, и даже чёртова картошка.

— Н-нет. Нет, наверное. — Опомнившись, Ксюха вспыхивает ярче того самого человечка, что уже успел поменяться с зелёным и вернуться вновь, пока они так стояли — в паре шагов от свеженарисованной «зебры». — Простите, кажется, я Вас с кем-то перепутала.

— Вряд ли. Пойдёмте, провожу немного. Впереди ещё один перекрёсток, а Вашей реакции доверия нет.

Она покорно плетётся за ним, а он идёт на полшага впереди, явно зная направление, ступая дорогой, ведущей точно к отелю.