Костная мука - [8]

Михаил оторопел и не нашелся ответить ничего лучше, как вежливо попрощаться.

Выбравшись из машины, Михаил громко хлопнул дверью, что тут же вызвало недовольное бурчание Константина. Да и черт с ним! Михаил был зол на толстяка-посредника за потраченное впустую время, на себя за то, что не смог поставить хама на место. В том, что встреча получилась такой скоротечно-непродуктивной, был лишь один плюс — еще не наступил «час пик», когда люди дружным потоком спускаются под землю, чтобы поучаствовать в коллективной давке.

* * *

Поезд пришел практически пустым. Молодой человек сразу же выбрал для себя место на диванчике в углу вагона. Тут можно было абстрагироваться от окружения, поставить между собой и остальными пассажирами незримый барьер, ощутить, хоть и очень маленькое, но все же свое личное пространство. Здесь уютно — можно и вздремнуть, а то и поперемигиваться через окно с таким же счастливчиком из соседнего вагона. Особенно, если этот счастливчик — симпатичная девушка.

По правде сказать, Михаил уже и забыл, что такое ездить в метро. С того момента как он обзавелся собственным автомобилем, Михаил всячески старался избегать общественного транспорта. Очень уж его раздражало большое скопление народа на сравнительно небольшой площади. Да и сам питерский метрополитен мало способствовал появлению положительных эмоций.

Но сейчас поездка в метро, к удивлению Михаила, не вызывала в нем неприятных эмоций. Как раз наоборот, он почувствовал себя спокойно и расслабленно. Мерный стук колес, полупустой вагон, тускловатый свет — все это подействовало не хуже бокала мохито, от души напичканного листьями мяты…

Перевозову даже показалось, что он вернулся в свои студенческие времена, когда метро для него было основным средством передвижения. Вспомнилось пиво, которое без зазрения совести распивалось в вагонах, вспомнились томные обнимания с юными особами противоположного пола, вспомнилось даже то, какое бесчисленное количество раз он пропускал свои остановки.

Внезапно нахлынувшая ностальгия заставила Михаила усмехнуться и зажмуриться. Голова как-то сама собой завалилась на бок, ноги вытянулись на середину прохода, а руки скрестились на груди.

* * *

… Порыв свежего утреннего ветра сорвал капюшон с головы старика, стоящего на носу галиота. Морщинистое лицо старца казалось бесстрастным. Отрешенным взглядом смотрел он куда-то вдаль, словно хотел разглядеть за горизонтом нечто, понятное только ему одному. Тишина прерывалась лишь мерным всплеском весел и редкими криками чаек. Робкий голос, раздавшийся за спиной старика, вырвал его из оцепенения.

— Святой отец…

Не оборачиваясь, старик негромко приказал:

— Говори, Феодор!

— Святой отец, люди измождены — они гребли всю ночь. Нужно отдохнуть. Разрешите пристать к берегу.

После этих слов старик соизволил повернуться к своему собеседнику. Перед ним предстал светловолосый юноша в изорванной и порядком испачканной тоге.

— Осталось плыть недолго, скоро я с братьями сойду на берег. Господь оценит ваш труд, — отклонил просьбу собеседника старец.

— Вы хотите продолжать свой путь одни, святой отец? Но я дал клятву, что буду вас сопровождать повсюду. Я должен пойти с вами. И все остальные тоже хотят быть рядом. Не гоните меня, святой отец.

— Я не буду тебя гнать, — голос старика внезапно смягчился. — Но вы и так сделали больше, чем могли. И вы не обязаны следовать своей клятве. Правом, данным мне свыше, я освобождаю от нее тебя и всех, кто помог нам в эту трудную ночь. Но если ты или кто-либо еще действительно хотите пойти со мной, то должны знать, что уже никогда не сможете вернуться домой…

— Нет у меня уже никого, и дома у меня нет! — решительно возразил молодой человек, что-то звериное появилось в его взгляде. — Святой отец, разве эти варвары кого-то пощадят? Вы же видели с крепостной стены, что они делали с пленными. Вам известна их жестокость. А после того, как нас предали генуэзцы…

— Нет, генуэзцы не предавали нас, — скорбно покачал головой старик. — Солдаты бились храбро, но их было слишком мало. Это папский престол сделал так, что мы не получили помощи, которая нам так была нужна. Империя пала…

Святой отец умолк, не желая посвящать своего молодого компаньона в собственные размышления.

— Так куда мы теперь направимся? — прервал молчание Феодор. Он ясно выделил это «мы», лишний раз подтверждая свою решимость и дальше сопровождать святого отца и его спутников.

— На запад нам нельзя, — задумчиво произнес старец. — На север тоже. Нам оставлена только одна возможность — просить помощи у ордена рыцарей-драконов. Только так мы сможем защитить нашу святыню. Только так…

— Святой отец, мой меч всегда будет с вами, — воскликнул Феодор.

— Оставь свой пафос, сын мой, я тебя понял. Передай, что мы причаливаем к берегу, — старик отвернулся и снова уставился вдаль, давая понять, что разговор окончен.

* * *

… Чавканье закрывающихся дверей… До Перевозова не сразу дошло, где он.

Механический голос: «Следующая остановка «Чкаловская».

«Что за чертовщина? Я спал? Ладно, фигня-война… Получается, я закемарил на две остановки. Неужели так устал пока отдыхал?» — он задал себе этот простой вопрос и понял, что — да, очень. Хронический недосып — послесловие к короткому, но очень бурному отпуску.