Кости магов - [11]

Прямо перед ним стоял овеществлённый ночной кошмар.

Чёрный как уголь, с мерцающими как изумруды зелёными глазами и полным набором острых как иглы зубов, которому позавидовала бы любая уважающая себя акула. Кошмар был тем ужаснее, что существовал в двойном экземпляре — и второй экземпляр вышел у Тэма из-за спины.

Ужасы невозмутимо посмотрели на Тэма, зевнули и принялись умываться.

Тэм сглотнул вставший в горле ком. Пожалуй, он предпочёл бы встретиться с ужасом, чем с эльфийскими кошками, которые с обыкновенной кошкой не имеют ничего общего. Во всяком случае, три фута в холке никак не позволяют причислить этих зверей к числу диванных игрушек.

Отведя, наконец, взгляд от клыков Тэм увидел хозяина ночных кошмаров.

Он, несомненно, был чистокровным эльфом.

Зелёно-серебристые волосы, заплетённые в ритуальную косу, были переброшены на грудь, чётко очерченное треугольное лицо, похожее на отчеканенную в серебре маску не позволяло определить возраст, глаза были прикрыты повязкой с многогранными линзами, выточенными из эльфийского берилла. Наброшенная на голое тело кожаная безрукавка и ожерелье из клыков безошибочно выдавали Мастера Зверей.

Какое-то время Тэм и эльф молча рассматривали друг друга. Затем сидх задал вопрос на староэльфийском. Речь полилась шёлковым мягким звоном серебристых колокольчиков, и Тэм поморщился, вслушиваясь в слова-иероглифы. Образы, иносказания, стремящиеся передать вечность. Веселая, приносящая радость, воистину, Дивный народ!

Если, конечно, староэльфийского не знать.

Повелительное наклонение, оскорбительные нотки. Речь эльфов в принципе идёт вразрез с форматом человеческой психики.

— Ля-ля-ля, траляля, люби форель мою свирель там где капель носа сопель… — буркнул Тэм. — Язык, состоящий из прилагательных не может быть эффективным. По человечьи говоришь? Решил поохотиться на людей, косоглазый?

— Хан и Хана давно не получали тренировки, — мелодично сказал эльф. — А твои манеры оставляют желать лучшего, низший.

— А я уже действительно начал бояться призраков, живущих в тумане. Мог бы и догадаться, что речь идёт об эльфах.

— Быть может, об эльфах, но вряд ли обо мне, — возразил эльф. — Наша галера бросила якорь в порту только сегодня.

Взгляд Тэма упал на косу. Плетение выдавало человека, взявшего на себя исполнение какой-то клятвы. Туман, сгустившийся сумрак и недостаточность познаний Олина не позволяли с уверенностью судить о её характере, и Тэм решил проверить самое плохое предположение.

— Надеюсь, никаких ритуальных убийств? Или вы больше не пожираете людей?

— Мы приносили вас в жертву. Давно. Сейчас?… — эльф явно обдумывал эту возможность. С удовольствием. — Я давно уже не практикую некромантию. И даже не в братстве. Но оно не было распущено.

— Мило, — сказал Тэм, испытывая некоторое беспокойство. Эльфам не стоит верить на слово. Перворождённые гордятся тем, что никогда не лгут — и это правда. Но и всей правды никогда не говорят, так что выходит даже хуже. Как ссылка в контракте на приложение, которое меняет всю суть контракта.

Эльф стянул с лица повязку, сверкнувшую напоследок.

— Не стоит презирать нас, низший. Ты и сам на четверть принадлежишь к эльфам.

— Боюсь что эта четверть останется в одиночестве, если я вынесу этот вопрос на голосование, — сообщил Тэм. — Значит, никаких убийств?

Эльф перебросил косу с груди на затылок.

— Мой гейс — не в этом, человек. Я просто выгуливал кошек.

— Призраков, значит, не видел? — Тэм сокрушённо вздохнул. Времена Дикой Охоты, когда партизанские отряды эльфов вырезали ослабленное чумой человечество по всему Авалону давно миновали, но только прежде чем у эльфов сменится одно поколение, у людей пройдут все пять, и Олин не сомневался, что этот эльф в Охоте участвовал. А от старых привычек трудно избавиться.

Тэму тоже это давалось нелегко.

— Призраков не существует, — сказал эльф, повернувшись спиной к Тэму. — Если ты ищешь таверну, то она в двадцати шагах дальше по улице. Прощай, человек.

— И тебе того же, — пробормотал Тэм, провожая глазами исчезающего в тумане перворождённого. Потом пожал плечами и двинулся в указанном направлении.

Глава 5 Старые кости

Страх приходил каждую ночь — липкий, тревожный, будто туман, вечно висящий над окрестностями Церры. Заболоченные пустоши Морганнуга, тянущиеся вдоль левого берега Тайн всегда скрывались в тумане.

— Строить порт на этом берегу было безумием, — сказал Томас Гаррик, опустив кружку на изрезанную памятным надписями поверхность стола. Едва пригубленный эль радостно плеснул через край, образовав на столе липкую лужицу, жертвой которой мгновенно стала приблудная муха.

— Эт-точно, — меланхолично подтвердил гном-корчмарь за стойкой, — Никакой выручки… вторую неделю.

Слова корчмаря были вполне справедливы. Кроме них двоих в корчме не было ни души. К вечеру все обитатели портового берега предпочитали навестить родственников и знакомых на правом берегу; те же, кто такими связями не обладал старались к вечеру запереться в домах и не показывать носа на улицу.

— Только две недели? — удивился Гаррик. — Я думал, дольше..

— Две недели без выручки — это очень, очень долго, Томас, — возразил корчмарь. — Я считаю, что пора вызывать инквизицию. Инквизицию! Это тебе, Томас, говорит гном, который её терпеть не может! Но всё же — правильно в порту поговаривали, зря ты затеял строить новый склад.