Кости - [62]

Поиск по словам «Саймон Вандер» выдал продажу сети продуктовых магазинов за восьмизначную сумму и пару упоминаний Вандера и его жены в различных благотворительных сообществах: в пользу музея искусств, зоопарка, Хантингтонской библиотеки. Ненавязчивая фоновая филантропия.

Если в жизни Саймона и Надин Вандеров и была темная сторона, они успешно скрывали этот факт от интернет-пространства.

В половине пятого я вышел из сети и обсудил с Робин меню ужина. Оба сошлись на спагетти. Она все еще работала, и я отправился на рынок в конце Вэлли-Глен, а по возвращении проверил, звонил ли кто на мой служебный телефон.

Одно сообщение от Альмы Рейнольдс.

Оператор передал:

— Она сказала, что если вы забыли ее имя, то она — любовница Сила Дабоффа.

— Я помню ее.

— Интересный способ обозначить себя, правда, доктор Делавэр? Чья-то любовница… Хотя вы работаете с самыми разными людьми.

* * *

Телефон Альмы Рейнольдс выдал восемь гудков, и я уже собирался дать отбой, когда она взяла трубку.

— Лейтенант Стёрджис не перезвонил, и я решила обратиться к вам, — сказала женщина. — Я ездила в морг; они обещают отдать тело Сила через несколько дней. Он всегда говорил о кремации, но чтобы это было сделано экологически чисто. В идеале, конечно же, всех нас следовало бы просто поместить в компостную яму.

— Что еще?

— Есть что-нибудь новое по делу?

— Пока нет, извините.

— Я кое о чем подумала, пока размышляла о том, что могло погнать Сила на болото в тот вечер. Не то, чтобы его нужно было подгонять, он постоянно туда наведывался. Убрать мусор, убедиться, что никто не бродит по закрытой зоне… У него был пунктик насчет этого места. Правду сказать, он был в некотором роде одержим. И я знаю почему. Его родители были битниками, которые переехали из Анн-Арбор в сельскую часть Висконсина. Его семья жила в хижине возле… угадайте, чего?

— Озера с тростниками?

— Огромного болота, которое подпитывалось водой одного из Великих Озер. Сил сказал, это было идеальное, идиллическое место, пока поблизости не открылся бумажный комбинат и не загрязнил все вокруг. Вся рыба подохла, воздух ужасно вонял, и в конце концов семье Сила пришлось уехать в Милуоки. Его родители умерли от рака, и он был убежден, что виной тому — отравленный воздух и вода. Несмотря на то, что его отец выкуривал по три пачки сигарет в день и умер от рака легких, а рак груди в семье его матери был наследственным. Но попробовал бы кто сказать это Силу. Попробовал бы кто сейчас сказать ему что угодно…

— Я понимаю, почему Птичье болото было для него так важно.

— Одержимость, — повторила Альма. — Иногда это мешало.

— Чему или кому?

— Нам. Бывало так, что мы отдыхали, и он вдруг вскакивал и заявлял — мол, ему нужно ехать и убедиться, что всё в порядке. Это раздражало меня, но я редко говорила на эту тему, поскольку видела, что под этим идеализмом кроется глубинная психология. Но в тот вечер он… в тот вечер я совершенно не хотела туда ехать, но он не слушал меня. Это, вероятно, было что-то важное.

— Он сказал вам, что звонивший обещал разгадку убийств.

— И я ему поверила. Когда были найдены все эти трупы, Сил воспринял это близко к сердцу — как если бы допустил, чтобы что-то случилось с его ребенком. Он также волновался, что эти убийства будут использованы как предлог, чтобы лишить болото неприкосновенности и открыть дверь всяческим инновациям. Я знаю, это звучит параноидально, но Сил никогда не танцевал ни под чью дудку. Наоборот, там, где весь мир вальсировал, он маршировал.

— При таком уровне тревожности он готов был броситься по любому следу, — согласился я.

— Вот именно. Хорошо, что я связалась с вами, а не со Стёрджисом.

— Сил не дал никаких намеков на то, кто ему звонил?

— Нет, — ответила она. — Я думала об этом, пыталась вспомнить, не было ли в его словах каких-либо указаний на это… но нет. Вы считаете, что кто-то, кого он уважал, мог заманить его туда?

— Кто-то, кто поддерживал его труд. У вас есть список участников организации «Спасем Болото»?

— Я никогда не видела этого списка и даже не знаю, существует ли он.

— Кто сейчас занимается делами в их офисе?

— Не знаю и знать не хочу, — отрезала она. — Я умываю руки.

* * *

В офисе «Спасем Болото» никто не отвечал.

В совете директоров организации числились те самые прогрессивные миллиардеры, которые пытались «облагородить» это место, а помимо них — Силфорд Дабофф, женщина по имени Чапаррел Стивенс и два мужчины: Томас Фридкин, доктор медицины, и Лионель Мергсамер, доктор философии.

Чапаррел Стивенс была ювелиром-дизайнером и жила в Сьерра-Мадре. Доктор Фридкин оказался девяностолетним офтальмологом, почетным профессором медицинского факультета в университете Юты. Профессор Мергсамер занимался астрономией в Стэнфорде.

Не очень похоже на банду преступников, однако я на всякий случай записал их имена.

Я поискал тех, кто вносил пожертвования в поддержку болота, нашел три коктейльных вечеринки в Вестсайде, но списка гостей не было.

Отвлекшись от деревьев, я подумал о лесе: почему Силфорда Дабоффа заманили навстречу его смерти?

Его убийство не подпадало под схему поведения сексуального маньяка, ищущего удовлетворения. Единственный осмысленный мотив — Дабофф слишком много знал. И это знание могло попасть к нему как самыми невинными путями, так и, наоборот, преступными.