Кости - [116]

В ячейке обнаружились еще несколько коробок с настольными играми и бумаги, удостоверяющие успехи Уэйра в национальных турнирах по скрэбблу, нардам и бриджу. Записи по кредитным картам свидетельствовали о ежемесячных поездках в Лас-Вегас, часто в компании Симоны. Выигрыши Уэйра в блэкджек и покер, похоже, превосходили его проигрыши — хотя подчиненные Нгуена, все еще перелопачивавшие финансовые дела Уэйра, пока не раскопали все подробности.

Одна милая деталь: отпечаток подошвы на западной стороне болота соответствовал шестисотдолларовым водительским ботинкам от «Леньяни», найденных в шкафу в доме Уэйра в Энсино.

В ячейке также обнаружились три шкатулки из полированного дерева, точно такие же, в которой хранились кости пальцев. В каждой из них обнаружилась пачка фотографий.

Уэйр и Симона при полных садомазохистских регалиях.

Женщины — пять женщин — частично одетые, потом обнаженные. При сличении трех из них с полицейскими снимками можно было без труда опознать Шералин Докинз, Ларлин (она же Большая Лора) Ченовет и Демору Монтут. Оставшиеся две фенотипически соответствовали костям, найденным на западной стороне болота, однако на их идентификацию ушло больше времени. С помощью отдела по борьбе с проституцией Майло и Мо Рид в конце концов раскопали их имена: Мария Хуанита Томпсон, двадцати девяти лет, и Джун Полетт, тридцати двух лет, — проститутки, работавшие на трассе возле аэропорта. Эта новость не привлекла внимание СМИ ни на мгновение, и департамент полиции решил не поднимать этот вопрос на пресс-конференции.

Описания того, как Уэйр и Симона заманивали каждую жертву и расправлялись с нею, были совершенно одинаковыми, словно сценарий некоего ритуала: сначала плата наличными за услуги, потом сближение посредством сладких улыбок и постепенное приближение к ужасному финалу: связывание, кляп во рту, смерть от удушения. Посмертный снимок крупным планом, на котором неизменно фигурировал садовый секатор с зелеными рукоятями — иногда в руках Уэйра, иногда у Симоны.

Кости.

Майло был слишком умен, чтобы считать все это счастливым концом, однако звонок из офиса шефа с требованием поднять еще пять «висяков» окончательно поверг его в раздумье и раздражение.

Мо Рид получил назначение на перевод в Западный Лос-Анджелес, но исполнительный ордер на расследование относительно исчезновения Кейтлин Фростиг задерживал его в Венисе.

Он позвонил мне и спросил, не могу ли я ему помочь.

Я согласился встретиться, чтобы ознакомиться с делом, но мое внимание было сосредоточено на другом.

* * *

Однажды, направляясь в участок, чтобы сообщить свое экспертное заключение относительно «болотных убийств», я увидел Рида, который шел по тротуару, держась за руки с доктором Лиз Уилкинсон. Оба смеялись. До тех пор я не видел, чтобы молодой детектив хотя бы улыбался.

В тот вечер мы с Робин отправились на ужин в отель «Бель-Эр».

Она надела жемчужный кулон.

* * *

Трэвис Хак провел два месяца в больнице «Сидарс-Синай». Большинство ударов ножом пришлись в мягкие ткани; некоторые повредили нервные волокна, вызвав перманентную слабость и болезненные ощущения. Глубокие порезы на левой руке были чреваты инфекцией и полной неподвижностью конечности. Врачи обсуждали возможность ампутации, и Ричард Сильвермен, доктор медицины и начальник отделения экстренных случаев, подтвердил такую вероятность.

Рик, которого Майло просил держать его в курсе состояния Хака, сказал, что физически пациент выздоравливает.

— Однако я не могу сказать о нем того же в психологическом отношении, Алекс. Он находится в состоянии некого странного аффекта, ты не находишь?

— Улыбается, — кивнул я.

— Вот именно. Несмотря ни на что. Даже после отказа от обезболивающих лекарств.

— Полагаю, для него это был правильный выбор.

— Может, и так, но ему же больно!

* * *

Навещая Хака, я обнаруживал его неизменно спокойным; лицо Трэвиса было настолько расслабленным и безмятежным, что даже морщины отчасти разгладились. Медперсонал называл его самым лучшим пациентом. На языке вечно занятых медсестер и санитарок это означало «послушный и тихий».

Он много смотрел телевизор, читал и перечитывал все семь томов «Гарри Поттера», съедал небольшую часть фруктов и сладостей, которые передавала ему Дебора Валленбург, но в основном отдавал их кому-нибудь.

Валленбург предложила свои услуги в процессе Бадди Уэйра. Джон Нгуен вежливо отклонил это предложение. Потом он признавался мне, что, вероятно, «лишил себя всех шансов заняться корпоративным правом».

Однажды на подходах к палате Хака я столкнулся с Келли Вандер и Ларри Брейклом, вышедшим оттуда. При виде меня Келли залилась краской стыда и бросилась прочь. Брейкл задержался, словно намереваясь поговорить.

Я улыбнулся.

Он побежал следом за Келли.

Больничный охранник, сидевший у двери палаты Хака, когда у него было на это время, засуетился.

— Здравствуйте, док. Когда она назвалась, я не хотел их впускать. — Он ткнул в сторону двери большим пальцем. — Мистер Хак сказал, что все в порядке, но я обыскал ее сумку, там не было ничего такого.

— Сколько они пробыли там?

— Двадцать минут, — ответил охранник. — Я слушал, что там происходит, док, но никаких проблем не возникло. Один раз я заглянул, они меня не заметили. Она держала мистера Хака за руку. Ближе к концу заплакала, и, кажется, он попросил ее простить его, или что-то вроде того, а она ответила — мол, нет, это ей надо просить прощения. И потом опять стала плакать.