Кости холмов - [21]

Монгольские полководцы столпились вокруг железной клетки на телеге, но Чингиса не интересовали ни полководцы, ни Чагатай, который стоял с гордым видом владельца клетки. В тот момент его интересовал только зверь за железными прутьями – кошка небывалых размеров. Чингис лишь изумленно покачивал головой, прищуривая один глаз из-за боли, что причиняли выбитый зуб и похмелье. Чтобы заглушить эту боль, хан распорядился взмахом руки подать арака и промочил горло. Но и после этого он не мог оторвать глаз от зверя, что расхаживал взад и вперед по клетке, злобно рыча и выставляя напоказ кривые белые клыки. О полосатом оранжево-черном тигре хан слышал и раньше, но видел его впервые. Огромные челюсти зверя, глухие удары хвоста завораживали, побуждая сердце усиленно биться. В его желтых глазах виделся грозный вызов, внушающий благоговейный трепет.

– Ну, чем не подарок для хана? – спросил Чагатай.

Достаточно было одного короткого взгляда Чингиса, чтобы самоуверенность Чагатая убавилась наполовину. Толпа замерла в ожидании реакции хана. Джелме явно почувствовал себя неловко, и Чингис кивнул ему с пониманием.

– В жизни не видал подобного зверя, Джелме. Как тебе удалось его изловить?

– Это дар правителя Корё тебе, повелитель. Его поймали еще детенышем, но приручить так и не смогли. Мне говорили, что он способен догнать человека, даже если тот будет на лошади, а потом убить и лошадь, и всадника.

Чингис приблизился к самой клетке и заглянул тигру в глаза. Их взгляды встретились, и зверь совершенно внезапно рванулся вперед, расшатав клетку своим огромным весом. Слишком пьяный, чтобы успеть отскочить, Чингис почувствовал, как лапа тигра коснулась его предплечья, принеся острую боль. Едва сознавая, что произошло, Чингис взглянул на кровоточащую рану на руке. Одного прикосновения когтя хватило, чтобы сделать глубокий порез.

– Ну и скорость… – удивился он. – Даже змеи иногда атакуют медленнее. И это при таких размерах! Готов поверить, что он и впрямь может убить и лошадь, и человека. Эти челюсти легко проломят башку.

Чингис не совсем ровно стоял на ногах, покачиваясь из стороны в сторону, но никто не посмел заговорить о ране, боясь пристыдить хана.

– В Корё есть такие воины, которые занимаются ловлей тигров, – сказал Чагатай уже менее уверенно, – но они действуют группами и пользуются луками, копьями и сетями.

Пока он говорил, его взгляд случайно упал на Джучи, и Чагатай задумался. Как и отец, Джучи был очарован зверем и стоял у самой клетки.

– Осторожней, Джучи, – громко предупредил его Чагатай. – Он и тебя может подрать.

Джучи сердито насупил брови. Он хотел возразить, но передумал, не желая хвастаться быстротой реакции в присутствии истекавшего кровью отца.

– А ты охотился в Корё на тигров? – вместо этого спросил Джучи.

– В столице Корё тигров нет, – пожал плечами Чагатай и замолчал. Под буравящим взглядом Джучи говорить было трудно. – Я поохотился бы, если б увидел там хоть одного.

– Вряд ли, – ответил Джучи, хмуря брови. – Что-то я сомневаюсь, чтобы Джелме стал рисковать жизнью мальчишки. Вон чудище какое.

В толпе раздался смешок, и лицо Чагатая налилось злостью. Всего несколько мгновений назад он владел толпой, но отец, а потом брат отняли у него эту власть. Теперь надо было защитить оскорбленное достоинство. В пятнадцать лет юноша, естественно, вел себя агрессивно и готов был накинуться на любого, кто бросал ему вызов.

– Джучи, думаешь, что ты сможешь сразиться с тигром? Я много дал бы, чтобы посмотреть на это.

Джелме едва успел раскрыть рот, чтобы прекратить спор, но Джучи было уже не остановить.

– Твои условия, брат, – сказал он. – Я преподам твоей кошке урок вежливости. Как-никак киска ранила моего отца.

– Это пьяная глупость, – вставил слово Джелме.

– Отчего же, пускай попробует, – быстро ответил Чагатай. – Ставлю сто повозок из моей доли корейской дани. Слоновая кость, металл, золото, дерево. – Юноша махнул рукой, словно все это сущий пустяк. – Если прикончишь тигра, все это добро – твое.

– Ты встанешь передо мной на колени на глазах у всего народа, – выставил свое условие Джучи.

Ярость переполняла его, доводя до безрассудства. Глаза пылали злобой на Чагатая, но юноша только глумливо хихикнул в ответ:

– За это тебе придется сделать больше, чем убить тигра, братишка. За это тебе придется стать ханом. Или даже больше того.

Джучи схватился за рукоять меча и обнажил бы клинок, если бы Джелме не взял юношу за запястье.

– Вы что, собираетесь драться как дети на глазах у людей? Да еще во время праздника в честь моего отца? Этот тигр – дар правителя Корё хану. И только он может решать, что с ним делать.

Глаза Джелме горели от гнева, и Чагатай потупил взор, тотчас присмирев. За годы обучения он прошел через суровые наказания и не раз выслушивал строгие нотации полководца. Привычка подчиняться усвоилась им хорошо.

Выслушав разговор сыновей, Чингис наконец заговорил:

– Я принимаю этот дар.

Желтые очи хана, казалось, были точно того же цвета, что и глаза рычащей за их спинами громадной кошки. Братья склонили головы, пока отец не дал волю рукам. Когда хан был пьян, то легко мог ударить за один только взгляд.