Костёр в сосновом бору - [2]

— Нет! — обиженно говорит Митька. — Просто я согласен с предыдущим человеком Мишкой про то, что не может быть.

— Ребята, — говорит Таисия Петровна, — вы не сомневайтесь. Всё может быть. А в поход мы пойдём обязательно. Двадцать пять человек пойдут, а пять не пойдут. По итогам соревнования. Так что вы старайтесь. Чтоб итоги были замечательные.

— Но ведь жалко, — говорит Вика Дробот.

— Кого? — спрашивает Таисия Петровна.

— Ну этих… которые не пойдут. Все пойдут, а они не пойдут.

— Таковы условия соревнования, — говорит пионервожатая и разводит руками, — пусть стараются.

— Так ведь старайся не старайся, всё равно пятеро-то не пойдут, — упрямо говорит Вика.

И тут вскочил противный ябеда Лисогонов. И вообще уж какую-то ерунду сказал.

— А пускай, — говорит, — эта Вика в одну косичку заплетается!

— Это ещё почему? Это совсем не понятно, — удивляется Таисия Петровна.

— А потому, что она передо мной сидит и мне так больше невозможно бороться за успеваемость. Я хочу в поход, а с её двумя косичками — не ручаюсь за себя и за свои итоги!

Митька от возмущения даже встал из-за парты, кулаками погрозил.

— Видал, — говорит, — схлопочешь!

— Дмитрий, сядь, — говорит Таисия Петровна. — Чем же тебе, Гошенька, помешали Викины косички?

Митька даже ногами заёрзал.

Гошенька! Убить такого Гошеньку мало из реактивной пушки!

— А потому! — говорит Лисогонов. — Ничего не видно из-за её косичек: слева бант, справа бант, а посредине человеческая голова! Хоть беги из класса!

— А это он потому, что она ему списывать не даёт, — говорит Нинка Королёва.

— А ты и бегать-то не умеешь, — говорит Мишка Хитров.

— Получишь! — кричит Митька.

А противный Лисогонов — будто и не слышит — демонстративно ковыряет мизинцем в левом ухе.

Такой тут крик начался — жуть!

— Тихо! Тихо! — кричит Таисия Петровна. — Так-то вы светите товарищу, Миша, Митя, Вика и Нина! А ещё «Светлячки» называются!

— Мы ему сперва засветим. Ябеда, — тихо шепчет Митька, — жалко, Лёшка болеет, а то б ещё веселее было.

— Вот что, — говорит Таисия Петровна, — раз некоторым ребятам мешают две косички с большими бантами, предлагаю, чтоб девочки заплетали волосы в одну.

На этом собрание закончилось.

3. Аперхук

Домой Митька пришёл с поцарапанным носом, но такой гордый, что сперва и рассказывать ничего не стал, только сопел да выпячивал грудь. И в зеркало на себя поглядывал искоса.

После не выдержал.

Всё рассказал.

— Ну, лес — это мы ещё посмотрим, — говорит мама, — выдумки какие — без единого родителя! Таких крошек!

— Надавал тебе, я гляжу, твой дружок Лисогонов, — говорит папа, — ишь, чуть нос напрочь не оторвал.

— Что-о-о?! — кричит Митька. — Мне?! Лисогонов?! Надавал?!

— Угу, — говорит папа и поглядывает одним хитрым глазом из-за газеты, — прямо-таки даже навтыкал.

— С моим-то ударом?! — кричит Митька.

— С каким ещё таким ударом? — интересуется папа.

— С таким! У меня особый такой уж-ж-жасный удар есть — аперхук называется. Я теперь до того стал опасный человек! Меня теперь все бояться должны.

— Оно и видно, — смеётся папа, — чуть нос не оторвали… Вон, на одной ниточке висит, еле держится.

— А он царапается, как девчонка! У него ногти вперёд загнутые! А у меня аперхук! — Митька уже чуть не плачет.

Папа улыбается.

— Не надо, — говорит ему мама, — ну зачем ты его дразнишь. У человека аперхук появился, а ты сомневаешься. Но вообще-то, — говорит она Митьке и целует его в макушку, — если уж ты теперь такой опасный стал человек, тебе ни за что нельзя драться.

— Почему это? — удивляется Митька. — Совсем наоборот! Теперь-то я ему и покажу!

— Ты меня послушай, — говорит мама, — вот у тебя есть аперхук, а у другого нету, а ты с ним дерёшься. Это всё равно, как если бы у одного человека дубинка в руках, а другой безоружный и в очках, а первый второго дубинкой по голове. Хорошо это?

— Нет. Это нехорошо, — твёрдо отвечает Митька. — Только дубины-то у меня нету!

— А аперхук?!

— Это совсем другое дело!

— Да откуда он у тебя взялся, этот знаменитый аперхук? — спрашивает папа.

— Меня один парень научил. Здоровенный такой верзила — аж из третьего класса.

А папа улыбается.

— Аж из третьего? — переспрашивает.

— Да, — отвечает Митька, — и ничего смешного.

— Ну скажи мне, Тяша, почему ты так невзлюбил этого Лисогонова? Очень милый, по-моему, мальчик, — говорит мама.

— Милый?! — Митька даже подскакивает от возмущения. — Ну знаешь, мама! Милый! Он ехидный, как… как не знаю кто!

— Как ехидна, — подсказывает папа.

— Во-во, — соглашается Митька, — и язык мне показывает. И на Вику наябедничал! И вообще… вообще у него какая-то противная морда лица!

— Не стыдно тебе такие грубые слова говорить — «морда»! — возмущается мама, но Митька видит, что она только притворяется сердитой, а самой смеяться охота.

4. История с фонтанчиком

Ужасная сегодня история произошла с Митькой на большой перемене. И нелепо как-то всё случилось, чуть ли не нечаянно.

Дело было так.

Вика Дробот говорит:

— Пить, — говорит, — охота — жуть… Как в пустыне Каракумы.

А Митька ей:

— А ты была в этой пустыне?

— Нет, — говорит, — не была. Мой двоюродный брат Виталий был.

— Ну и что он рассказывал? — спрашивает Митька с огромным интересом.