Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости - [197]

— Ничего подобного. Мне самому он нравится. Продолжай, — попросил Нейл.

— Во-первых… мне ничего не известно о шотландских законах, но вполне возможно, что этот опцион тебя вовсе ни к чему не обязывает. Таким образом, все проблемы исчезают сами собой, за исключением того, что делать с домом. Но мне представляется, что если ты покажешь мистеру Бэгшоу все… то есть всю красоту, как она есть: птиц, тюленей, цветы на мачере… и попытаешься объяснить ему, что толпы отдыхающих уничтожат все, за что они, как предполагали, заплатили… Может так случиться, что он передумает и решит поискать себе что-нибудь более подходящее?

— Может, ты и прав, но не стоит сильно на это рассчитывать, — заметил Нейл. — У меня такое чувство, что для него эти края очень соблазнительны. Нам остается только верить, что опцион не содержит в себе воды, а о будущем позвольте заботиться мне, в случае если Бэгшоу сдаст позиции и уберется домой. Я не предполагаю, что с легкостью выйду из положения. От дома избавиться трудно, даже последовав твоему предложению. Да, края здесь красивые. Может быть, хоть это поможет… Ты так говоришь, словно знаешь, что поможет. Ты был здесь прежде?

— Нет. Роза рассказывала. И очень поэтически. Не могу дождаться, когда увижу качурок. Но они могут подождать и до завтрашней ночи. И если судьба их решена, то мы совершим что-то вроде грустного паломничества.

— Ждать не обязательно, — заявил Нейл. — Мы можем отправиться прямо сейчас, если вы не устали. В конце концов, прошлую ночь ты провел в поезде. А о ноге не беспокойся. Поплывем на лодке. Сейчас прилив, и на остров не переберешься, да и в любом случае тебе не удастся перейти через дамбу с твоей ногой. Ты правда хочешь? А ты, Роза?

— Я уже отдохнула. И чувствую себя прекрасно. Так что с удовольствием.

— Тогда пошли, — сказал Нейл, поднимаясь. — Сомневаюсь, что в гэльском вообще существует такое слово — отдых.

И они там были. Ни звука не раздавалось с тюленьих камней, а птицы вскрикивали лишь изредка, сонно и откуда-то издалека. Но качурки там были, они ждали наступления ночи. Медленно смеркалось, опускалось покрывало ночи. Мы сидели некоторое время рядом с палаткой Нейла в полной тишине, лишь море бежало медленно, да легкий ветерок чуть шелестел травой. И наконец песнь началась.

В этих тягучих спокойных сумерках это пение казалось таким нереальным, таким романтичным, что оно волновало душу. Мы сидели не шевелясь. Все молчали. И внезапно начался полет. Темные пятнышки кружились и ныряли. Время от времени какая-нибудь птаха подлетала совсем близко, и в этой тишине казалось, что их крошечные бархатные крылья — это хлопья самой темноты, которые такие легкие, что вот-вот их унесет в море.

И вдруг чары разрушились. Нейл неожиданно вскочил, будто на пружине, выругался и начал яростно тереть лицо и волосы. Потом он исчез в глубине палатки, нам было слышно, как он там возится.

Я вернулась с небес на землю и почувствовала, что и лицо, и руки, и волосы горят и болят, словно я только что вылезла из крапивы. Как только ветерок стих, на нас напала мошка, и очень злобная. Орляк неподалеку, по-видимому, просто кишел ею. И качурки, выбравшись из своих нор, потревожили ее. Мошка заполнила воздух наподобие жалящей пыли.

Криспин медленно и с трудом поднялся и тоже стал себя тереть и отмахиваться. Нейл выполз из палатки с маленькой пластиковой бутылочкой в руке.

— Вот. «Кыш их», — объявил он.

— Я пытаюсь, но они не обращают никакого внимания! — вспылил Криспин.

Я расхохоталась:

— Так называется средство от мошки, балда. Быстрее. Намажься.

— После тебя. Послушайте, Роза, Нейл… это было просто сказочно, я бы ни за что такое не пропустил, но, может быть, мы сейчас пойдем отсюда, а придем в другой раз, когда будет ветер в пять баллов?

Я протянула ему бутылку:

— Я согласна. Надо было предупредить тебя. В это время года, когда ветер стихает, на стражу выходят защитники острова. Нейл, ты идешь?

— Минуточку, — ответил Нейл.

Он закрыл палатку и тремя большими шагами добрался до того места, где я ждала Криспина, чтобы помочь ему спуститься.

— Простите, — извинился он и, крепко обняв меня, расцеловал в обе щеки. — Вот. Так я тебе благодарен. Ты только что показала, что мне делать завтра. А теперь бежим прочь с этого страшного острова и оставим качурок в покое.

Глава 20

— Буду с вами откровенен, — произнес мистер Бэгшоу действительно откровенным тоном, — работы предстоит много, а вы говорите, что строительство здесь предпринять трудно?

— Почти невозможно, — ответил Нейл.

— Но время и деньги, и все получится? Хорошая бригада из Глазго, снабжение строительными материалами. Они поживут временно в доме, пока не устроятся. Можно и временные домики поставить близ берега… Все это можно организовать.

— Погода вот только, — промямлил Нейл.

Мы стояли на бельведере, откуда был виден северный край мачера и освещенная солнцем башня на острове. Слева у пирса качалась лодка Нейла, на корме которой сидел Криспин и удил рыбу.

День тянулся долго. После завтрака приплыл Нейл на «Морской выдре» и забрал нас с Криспином к себе. Чуть позже Арчи привез на «лендровере» мистера Бэгшоу, и начался инспекционный обход владений. По просьбе Нейла я сопровождала их обоих, когда они осматривали дом, а потом предложила им что-то вроде ланча на кухне. Я еще раньше сделала сэндвичи с остатками холодного цыпленка и ветчины и прихватила с собой сыр и фрукты. Криспин уже перекусил и ушел наслаждаться мачером. Он заверил нас, что прекрасно справится сам. Мы отпустили его и занялись безнадежным отговариванием мистера Бэгшоу.