Костер рябины красной - [15]
Следующим вечером, после соревнований они встретились за большим трамплином. Долго стояли, обнявшись, в тени навеса. Потом неожиданно для себя она сказала:
— Надо бы туда, к сосне, еще сходить. Бусы у меня там порвались Я утром собирала дома. То есть в комнате у нас. Десяти бусинок не хватает. Конечно, бусы дешевые, так себе. Да только они на рябиновые ягоды похожи. Я их люблю… Может, найдем?
И они пошли искать бусы. И ходили каждый вечер.
… Когда Фелька впервые приехала на кролиководческую ферму, расположенную за селом Синекаменским, ее поразили тишина и нетронутая белизна снегов. Ведь в Тагиле снег всю зиму какой-то серый, невзрачный.
Здесь длинными зимними вечерами, после того как многочисленное семейство кроликов уже накормлено, а клетки вычищены и продезинфицированы, можно о многом передумать. На память приходит всякое.
Вот и тогда часа полтора до обеда были свободны. Фелька в это время должна читать учебник по кролиководству и составлять конспект. Она уже дошла до белого великана, которого видела только на картинке да в собственной коллекции заведующего фермой. Говорят, иные из них не уступают по весу хорошему ягненку…
И тут она услышала песню. Прислушавшись, поняла, что поет немец, заведующий кролиководческой фермой. Звали его Иоганн Карлович, а все служащие и работники фермы для простоты величали его по-русски Иваном Карповичем. В тот день Иоганн Карлович прямо соловьем заливался. Он пел:
Комната Иоганна Карловича через стенку от комнаты Фельки, поэтому она слышала все, что делается у заведующего. До нее доносился невнятный ропот разговора, когда к немцу кто-нибудь приходил из работников фермы или приезжали из Тагила за кроличьими тушками, она слышала бряканье крышки закипавшего кофейника и скрип кроватных пружин, когда немец заваливался после обеда немного вздремнуть. А теперь вот он пел:
Фельке было смешно, как заведующий выговаривал русские слова, путал их окончания, а вместо некоторых слов вставлял свои. И в то же время в сердце ее бродила какая-то смутная тревога. Ей все время казалось, что песня поется неспроста, а предназначена ей. Она гнала эту мысль, однако ей не давало покоя то, что всегда аккуратный и сдержанный заведующий вдруг запел, да еще русскую песню, да еще один в комнате! Ведь немец преотлично знал, что Фелька дома и может услышать все это. Ему было лет тридцать. По представлениям Фельки, возраст уже солидный. А вот, поди ж ты, распелся, как молодой.
…Немец закончил песню, и Фелька услышала, как он загремел кофейником. Сейчас он разожжет спиртовку и станет варить на ней кофе. Пора было идти давать кроликам очередную порцию корма. Маленькие пушистые зверьки, наверное, оттого и росли так быстро, что почти постоянно ели.
Жизнь кролиководческой фермы размеренна и монотонна, идет по раз установленному порядку. Немец строго следит за тем, чтобы этот распорядок неукоснительно соблюдался. А Фельку угнетал раз и навсегда заведенный ритм, где все известно заранее, где нечего ждать каких-то перемен или чего-то особенно интересного.
Иоганн Карлович с первых дней стал Фельку отличать от других. Как-то еще летом он вызвал ее в середине дня. Надо сказать, что к двум комнатам, в которых он жил, примыкало нечто вроде музея. В отдельных клетках жили кролики разных пород, каких только смог достать на месте или выписать из других краев дотошный Иоганн Карлович.
Коллекцию открывали вятский пуховый кролик и шиншилла, затем шли татарский пуховый и ангорский, особняком стояли русский горностаевый и белый великан, Однако гордостью заведующего был венский голубой. О благородстве и ценности меха этого кролика Иоганн Карлович мог говорить часами. Он рассказывал о международных аукционах, о миллионных сделках, о манто баснословной красоты и баснословной стоимости, о мастерстве немецких и австрийских селекционеров, выводящих замечательные породы и кладущих в банк полновесные барыши. Он говорил еще о близорукости русских, убивающих кроликов только ради их мяса, забывающих, что из кроличьего меха можно сделать даже мех обезьяны, конечно, с помощью великих достижений немецкой химии…
Фелька знала, что на ферме большей частью разводятся щипанцы и вятские пуховые. Кроликов особо ценных пород было мало, да и почти все они принадлежали служащим фермы. Она знала и то, что заведующий приглашал в свой музей только в исключительных случаях… Она тогда здорово злилась на немца за то, что он не разрешил приехавшему сюда на велосипеде Яше остаться до утра.
А заведующий закончил лекцию, аккуратно закрыл музей и повел Фельку в свою комнату. Там уже подплясывал на спиртовке кофейник. Иоганн Карлович сварил кофе и тут же налил по чашечке, бросив в них по кусочку сахара, потом, подумав, добавил Фельке еще кусочек и начал:
— Мне очень надо говорить с вами, дорогая Феля. Я уверен, что вы сердится на меня за Яша. Я вам должен сказать, что молодая девушка не может оставлять молодого парня… как это?.. Ночевать. Да! Вы пока не имеете свой дом. Этот дом вам дали на работа. Понятно? Я очень просиль вас учитывать это.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.