Костер для сверчка - [48]
Арестованный скрипнул зубами:
— Одно из двух; или вас ввели в заблуждение, или вы зачем-то меня провоцируете. Поймите, нету за мной вины! Я и по убеждению — пацифист...
— Чего, чего? — гладкорожий милиционер привстал от удивления.
Пришлось объяснить:
— Пацифист — убежденный противник любого насилия.
— Чего же ты распсиховался, кинулся с кулаками на Галкина, раз ты такой убежденный ненасильник?
Объяснять было пустой тратой сил...
До утра его заперли в кладовой.
Из соседней комнаты ему издевательски пожелали спокойной ночи, затем щелкнул ключ, и арестованный остался наедине с решеткой, прихваченной к окну невидимыми в темноте, мохнатыми от ржавчины гвоздями. Он стоял у окна и думал, что сделал правильно, не назвав Наташу, Конечно, она могла, подтвердить его алиби. Могла бы... Но ведь неизвестные провокаторы не постеснялись бы запутать и ее; Поэтому Ростислав боялся Наташиного прихода в отделение. Узнай она о его беде, обязательно прибежит. А он сомневался, что садисты в униформе будут вежливы с женщиной.
Большой ошибкой явилась растерянность, которой на первых порах поддался Ростислав. Ему следовало учесть, что помимо Наташи, есть очкастый незнакомец. Уж он-то не из тех, кто испугается дешевых провокаторов. Он должен помочь Ростиславу, раз последний необходим ему. Правда... Вначале неизвестного нужно найти. А как, если он — неизвестный? Арестовавшим ровным счетом ничего о нем не известно: ни адреса, ни фамилии. Что сказать следователю? Ищите, мол, плешивого мужчину в очках, преклонных лет, обутого в начищенные хромовые сапоги? Идиотское положение.
От окна треснуло сквозняком. Тихо звякнула решетка.
Но зря потешался гладкорожий. Насилие — не метод. Даже помощью насилия он не добьется от Ростислава самооговора. Знать бы, кому понадобилась смерть Мих-Миха? И что с Наташей?..
Эх! Надо было послушаться ее и уезжать тотчас, вместе с ней и Сашей. Подкузьмила его привычка долго раздумывать перед тем, как предпринять что-либо...
Решетка задребезжала. За окном что-то хрустнуло. Донельзя знакомый голос прошептал:
— Ростислав, ты где?
— Здесь.
— Вылезай, да поскорее, — торопил незримый Валерик. Выбираться пришлось на ощупь. Он сунулся головой вперед, завис, поймавшись животом за гвоздь, торчащий в подоконник. Беспомощно завис, шаря руками в поисках опоры, затем вывалился, словно куль, едва не сбив с ног Валерика…
Несмотря на всю трагичность ситуации, приятель выругался шепотом, затем коротко хохотнул.
...Они бежали тесными от мрака и дождя улицами. Скользили. Увязали в грязи, натужно, пробивая путь. Вокруг них колыхались и дрожали едва различимые тени. По-кошачьи мягко ночь гасила нескромный свет заблудившихся окон, то здесь, то там.
Осыпало звездным мусором четыре стороны света; смешались верх и низ. Осталась одна безоглядность. Исколотая острыми вершинами далеких гор, где жила прабабка Ростислава. Да оставалось теплое женское лицо, заблудившееся среди непогасших огоньков. А следовательно, оставалась и надежда.
Шаги впереди стихли. Валерик предупредил: «Пересидишь у нас, в сарае. Змеегорыч не помешает. Отсидишься, а там видно будет».
Ростислав кивнул. Поднял руку, не сообразив, что часы отобраны при аресте. Но и без зеленовато-голубого свечения цифр, было ясно — время близилось к полуночи.
— Наташе бы сообщить...
Приятель шмыгнул носом.
— Слышишь?
Валерии неохотно выдавил из себя:
— А ты не знаешь разве? Хотя откуда тебе знать. Уехала Талька.
— Как уехала? Когда?
Только-только шмон в твоей хате начался, она собрала чемодан и... тю-тю! Даже сына подлючка, бросила у соседки.
— И не сказала, куда?
— Не-а.
Словно обухом трахнуло по затылку. Ростислав стиснул зубы. Около самого сарая его нога попала в лужу, но он остался безучастен. Молча дождался, пока Валерик отыщет керосиновую лампу, потом сел на ящик у входа и застыл. Его не тронул скорый уход приятеля. Также равнодушно он встретил внезапное появление в сарае чокнутого незнакомца. Вошедшему пришлось потрясти Ростислава за плечи, чтобы привлечь к себе интерес. Но, взглянув на незнакомца, беглец снова впал в состояние летаргии. Владелец хромовых сапог растерянно потоптался на месте и тоже исчез...
Вскоре чадящая лампа закашляла. Жестяное нутро десятилинейки пересохло и, фукнув очередной раз, она погасла.
Первородная тоска вдруг охватила Пархомцева и подняла на ноги...
Остановился он у Наташиной избушки. Набежав, словно на зубья бороны, на частокол тревожных звуков. В доме был свет! Он проникал через щель между ставен, ложась серебристо-лиловой дорожкой на сиреневый куст.
Вкрадчивые звуки повторились.
Осторожно, чтобы не чавкнула грязь под ногами, он подкрался к окну. Задержав дыхание, глянул в щель.
В комнате сидели двое.
На узкой Наташиной кровати по-хозяйски расположился «очкарик». Обочь горбатилась спина сидящего на стуле… Змеегорыча! Только теперь на лице старика не было заметно привычной одурелости, оно казалось скорбно и умно.
В спальне шел негромкий разговор. Улавливались только отдельные фразы, смысл которых доходил не тотчас.
— Вы не человек. Допустив ваше появление на земле, Господь даже не испытует, он проклинает нас, переставших быть людьми, утративших последнюю искру из вложенного им в человека.
Захватывающая история о судьбе главного героя, который внезапно теряет единственного сына. Однажды ребенок просто… исчез. Как и любое упоминание о нем из памяти окружающих. Открывая свое новое «я», Иван Ключевой видит в зеркале преуспевающего журналиста, баловня судьбы и любимца женщин, у которого в жизни теперь совсем другие приоритеты. Почти без шансов на успех, он все-таки пытается вернуть то, что было ему действительно дорого. Сможет ли Ключевой сделать выбор между тем, что было, и тем, что стало? Ответ философской мистической драмы может оказаться слишком непредсказуемым…
«Одним апрельским вечером Линда Джексон вытащила из сумочки револьвер и выстрелила из него прямо в горчичное пятно на футболке собственного мужа».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Земля, 2144 год. Джек, ученый и борец с копирайтом, превратилась в пирата. В своей подводной лодке она занимается контрабандой – синтезирует и дешево продает копии дорогих лекарств. Но последняя партия «стимулятора работы» вызвала зависимость и ряд летальных случаев: люди начинали зацикливаться на работе и сходить с ума. Фармкорпорация, владелец прав на оригинальный препарат, наносит ответный удар. За головой Джек высылается необычная пара: Элиаш, военный, и его напарник – боевой робот Паладин. Постепенно между ними возникает странная близость, которую они не могут объяснить. Им придется ответить на фундаментальный вопрос: возможна ли свобода в культуре, в которой все, даже люди, могут быть собственностью?
Они точно такие же, как и все остальные люди. Есть только одно маленькое отличие, превратившее их в изгоев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.