Космос - [17]

Надо во что бы то ни стало найти игрушку! А то этого еще не доставало! Мало! Мало пыжимся, господа прославленные пыжи! Мало мы претендуем! Часто бреем усы! Откуда что берется? Надо опять формулы проверять. Что с того, что тема исчёрпнута?! Ур-ра!!!

Что это? Что это? Огни. Огни. Кто это? Кто это? Они. Они. Невозможно и больно без Калоши живется Валенку. Кошелек на суде наконец-то привстал, щобы заслухать обвинительную речушь…

«Ненавистный всем без исключения Кошелек! Вы обвиняетесь в расторжении небесного брака между Валенком и Калошей. Вы обвиняетесь в расторжении всех браков от сотворения мира и до сегодняшнего числа, 18 декабря 2035-го года. Сам характер ваших проступков и самый что ни на есть принцип вашего враждебного действия суть остроумная выходка с химерическим привокзальем и гомерическим хохотом. Мы сейчас будем вас убивать, Кошелек! Приготовьтесь к бессмертью, пожалуйста! Мы…»

Речь судьи внезапно оборвал очень мерзкий и тонкий хлопок. Присяжные тяжело обернулись и увидали девушку неписанной красоты, державшую в руках маленький браунинг. Хлопок, скорее напоминающий скрежет, прогремел вторично, и тогда уже пал Кошелек.

Девушку схватили под белые руки милиционеры и потащили в соседнюю комнату судить…

«Кто мы? Кто мы?!» — возмущенно кричал Валенок, — мы же не люди, а звери какие-то! Нельзя судить самосудей! Это тогда двойной самосуд получается!

«Двойной! Двойной!» — закачали бородами присяжные мужики, — «дело Валенок говорит! Немедленно отпустите девушку!» — кричали они через комнату правду-матку. Но там уже слышались не только хлопки, но и пулеметные очереди. Все повскакивали с мест, с ума, с тюрьма, со скамеечек, со стульчиков и чириков.

Потом все вообще поскакали галопом по центральной площади города, размахивая шашками, саблями, копьями, стреляя из винтовок, обрезов и автоматического оружия. Наиболее удачливым игроком считался при этом тот, который еще и объявления на столбах читать успевает.

Первое же из них гласило: Плотитесь и размножайтесть. Второе было в кореньях неверно понято, запутано перепутано, оторвано вообще пол-листка: Убий! — гласило оно, и у всех развязались руки. У кого-то понесло лошадь. Она «встык» на дыбы и пошла, как медведь на торговые ряды, грозно размахивая передними лапами. Получилось, как будто лошадь грозит кулаками.

Торговцы попятились к магазину. Тотчас же и заперлась дверь. Далее следует батальная сцена на восемнадцать страниц. Победителем и героем выходит из нее все тот же, уже знакомый нам Валенок. Он скачет на Сивке-Бурке, перекинув через седло (чуть не написал «через елду») свою красавку Калошку-черкешенку.

Лермонтов целится лошади в бровь, чтобы мало б, что вытек б глаз, так и в мозг сразу вошла тогда еще круглая шариковая пулька. Надеюсь вы знаете, что патроны в современном виде появились в результате Крымской войны середины XIX-го столетия. Так что и сам Лермонтов был убит простым, но невъёбенно прытким шариком. Шаромёт «Мартынов» впоследствии и превращен был Гендальфом в Кошелек.

Девушку же стрелявшую в обвиняемого звали Лариса Шибина, и с ней поступили подобающим образом: дали ей много денег, устроили в замечательную квартирку с окнами на Монмартр и потолками под три с половиной метра. Единственное, что отобрали матрешёк. Но с этим легко смириться, если существует достойная альтернатива, что в ларисином случае бесспорно было бы так, если бы не угроза самой превратиться вдруг в Кошелек. Самое худшее оправдалось, и все повторилось, как встарь.

Мертвый Скворцов принялся писать роман «Кассомос», да ни хуя не выходит. Не выручает и сэмплерный принцип. Беру с готового CD-roma, не стесняюсь ничуть. Шлю всем привет! Да здравствуют все мартеновские цеха и домЕнные печки! Пусть все обратится в кипящую сталь! Тогда будет счастье и будет выручка! Ур-ра!!!

А «Дельта Маришеньки» — действительно очень красиво…

Знай, читатель, что мудрость уменьшает жалобы, а не страдания! Светский человек бьет на остроумие и, забывая ум, умерщвляет чувства. Трудись, как муравей, если хочешь быть уподоблен пчеле. Неискусного вождя, желающего уподобиться Атилле, смело назову «нагайкой» провидения. Ведь настоящее есть следствие прошедшего, а потому непрестанно обращай взор свой на зады, чем сбережешь себя от знатных ошибок.

Приятно поласкать дитя или собаку, но всего необходимее полоскать рот!

XIX

Под ногой было скользко, как ни в какую. То ли осень была такая, то ли уже сдвинула брови зима, да немного обосралАсь; но ботинки невольно выбирали скорее просто мокрое, нежели скользкое.

Третий год шла война. Маришенька, сколь не исхЯтривалась, не могла ни чем выманить у Наташи ствол Коковани.

И вилась вьюном, и мерцала слезьми, — да всё хоть бы «хны». Ивой шумела вовсю, пока Наташа тренировала волю свою. Уж и хлопала пистолетами Маришенькою нареченная, — Кокованя же оставался верен супруге.

«Ах, отчего не могу растроИться и я?!» — вопияла Маришенька. И солома горела многими кубометрами прежде, чем соглашалась, что не дано.

Ветхие крыши уносил соленый военный ветер, лязгали танчики; пумпоны своим солдатам даже запретила носить.